Инновации: нужна кардинальная реформа

На Международном форуме по нанотехнологиям в московском ЦВК "Экспоцентр" 4 декабря начала работу секция "Форсайт, дорожные карты и индикаторы в области нанотехнологий и наноинсдустрии". Организатором секции выступает ГУ-ВШЭ и действующий в Вышке Институт статистических исследований и экономики знаний.

В рамках секции прошел круглый стол "Вызовы и перспективы для развития наноиндустрии", который вел заместитель директора Российского научного центра "Курчатовский институт" Михаил Рычев. В дискуссии принял участие первый проректор ГУ-ВШЭ Леонид Гохберг, который особо остановился на вопросах инноваций и инновационной политики, где нанотехнологии должны сыграть ключевую роль.

Стратегические цели социально-экономической политики России, напомнил он, определены в недавно принятой правительством РФ Концепции долгосрочного развития страны до 2020-го года. Тем самым установлены некие целевые индикаторы, призванные служить ориентирами для продвижения по пути решения задач создания инновационной экономики, которые определены и сформулированы в этом документе. По сути речь в концепции идет об удвоении всех основных параметров социально-экономического и инновационного развития. "Планируется вдвое повысить долю предприятий, занимающихся технологическими инновациями, вдвое повысить долю инновационной продукции в общем объеме промышленного производства. Это радикальный скачок для российской экономики, который требует достаточно серьезного внимания к новой и адекватной этим вызовам инновационной политике", — подчеркнул первый проректор.

Инновации являются ключевым фактором развития экономики. В развитых странах мира существует прямая зависимость между инвестициями в сферу науки и инноваций и динамикой экономического роста. "В России же ситуация радикально иная, — сказал г-н Гохберг. — Мы в ГУ-ВШЭ в течение пятнадцати лет совместно с Росстатом ведем замеры тенденций инновационной активности в российской экономике, и эти тенденции достаточно линейны. Если до кризиса 1998-го года отмечалось своего рода плато на уровне 5—7% по доле инновационных предприятий в российской экономике, то после того кризиса и связанных с ним тенденций по импортозамещению это плато поднялось на несколько ступенек — на уровень 9—11% и с тех пор остается на этом же самом уровне, что по сути совершенно противоестественно на фоне высоких темпов экономического роста, зафиксированных вплоть до последних месяцев, когда Россия столкнулась с новым финансово-экономическим кризисом".

Если же посмотреть на эффективность и результативность существующих в России инновационных систем, то можно проиллюстрировать это такими цифрами: в России соотношение между объемом инновационной продукции и затратами на технологические инновации составляет примерно 5 к 1, а в европейских государствах, например в Италии, эта пропорция выглядит как 18 к 2, в Дании и Франции — 21 к 3, в Германии — 25 к 5, то есть на порядки выше, чем в России. Эти показатели отражают системные проблемы и российской экономики, и инновационной сферы в России, которые не могут не учитываться при построении стратегии инновационного развития. "И речь здесь идет не только о роли нанотехнологий в перспективных инновационных прорывах, но и об институтах и механизмах реализации инновационного потенциала в сфере нанотехнологий", — отметил Л. Гохберг.

С одной стороны, по его словам, это область с колоссальными потенциальными эффектами, причем системными, которые уже проявляются и будут проявляться в еще большей степени в экономике, социальной сфере, в повседневной жизни людей, что связано с формированием новых рынков и возникновением новых видов экономической деятельности на базе нанотехнологий, с изменениями способов и форм научных исследований, самой организации науки, форм организации производства и появлением совершенно иных возможностей для малого бизнеса. С другой же стороны, совершенно очевидно, по крайней мере с позиций сегодняшнего дня, что нанотехнологии являются "зоной неопределенности, которая расширяется". Налицо проблема дефиниций в сфере нанотехнологий, по которой идут очень серьезные обсуждения, указал в этой связи Л. Гохберг. "Эта дискуссия носит абсолютно профессиональный характер, высказываются различные мнения и точки зрения и в кругах ученых, и со стороны международных организаций. Здесь очень много сложных нюансов, и пока, к сожалению, не достигнут полный консенсус". А отсутствие точной дефиниции означает, что сегодня "мы не знаем или уж по крайней мере не представляем себе, границы этой сферы, ее внутреннюю структуру и не можем ответственно и объективно измерять масштабы деятельности в этой сфере, — заявил г-н Гохберг. — Отсюда вытекает и роль статистики и создания системы статистического наблюдения, что является одним из ключевых вопросов нашей сессии". Существуют и проблемы неопределенности с точки зрения "конечных эффектов, сопряженных с этим риском". Потенциал нанотехнологий, безусловно, весьма значителен. Л. Гохберг сообщил, что по данным научно-технологического "Форсайта", только что проведенного под эгидой Минобрнауки России, нанотехнологии стоят с точки зрения оценок перспектив усиления их позиций на мировых рынках "радикально выше" по сравнению с другими технологическими направлениями, такими как био- и производственные технологии, медицина и здравоохранение, технологии социальных сфер и т.д. Связанные с этим индикаторы для нанотехнологий в 1,5—2 раза выше, чем для других научно-технологических направлений. "Недавно, — сообщил Л. Гохберг, — эксперты ГУ-ВШЭ провели для "Роснанотеха" специальное выборочное презентативное обследование взрослого населения российских домохозяйств с целью замерить перспективный спрос населения на новые технологии. В ходе обследования были заданы весьма конкретные вопросы по конкретным примерам технологий, имеющих отношение к повседневной жизни человека, с тем, чтобы оценить заинтересованность населения и потенциальный платежеспособный спрос. И примерно две трети опрошенных заявили о том, что они готовы покупать или иметь технологические новинки, связанные с экологией и медициной — очисткой воды, воздуха, различные сигнальные приборы, отражающие качество жизненной среды, услуги, связанные с диагностикой на основе нанотехнологий тех или иных заболеваний. Причем 20% лиц готовы покупать эти новинки, даже если они будут стоить дорого". Это еще один пример того, каков потенциал рынка в сфере нанотехнологий.

Но на пути реализации этого потенциала встают две принципиальные проблемы. Первая — это отсутствие критической массы ресурсов, причем не только финансовых, но и материально-технических, и, безусловно, человеческих. И вторая проблема заключается в особенностях российской национальной инновационной системы, которые ведут к низким параметрам эффективности. Это связано с наличием многочисленных барьеров между наукой и бизнесом, наукой и образованием, крупными компаниями и малым бизнесом. Это и барьеры между различными органами власти, ответственными за те или иные направления политики. Иными словами, "это система, напичканная барьерами, не позволяющими обеспечить радикальные прорывы в инновационной политике".

Что касается ресурсов, то эта проблема решаема, но тут возникает еще один весьма серьезный риск. "Я бы назвал эту проблему проблемой согласованности между структурными маневрами и институциональными реформами, — заявил Л. Гохберг. — Вот пример: затраты на исследования и разработки в России на начало 2008-го года составляют 370 млрд. рублей, то есть примерно 25 млрд. долларов по паритету покупательной способности. Россия вышла на 9-е место в мире по объему затрат на исследования и разработки. Причем это фактически-то итоги 2007-го года, когда еще не начались масштабные и интенсивные инвестиции в сферу нанотехнологий, в том числе в связи с активизацией деятельности "Роснанотеха". А эксперты Вышки в течение уже двух лет замеряют затраты на исследования и разработки в разрезе приоритетных направлений развития науки и технологий, список которых был утвержден Президентом РФ два года назад. По приоритетному направлению — наноиндустрия и материалы — доля затрат на исследования и разработки от общего объема затрат на науку в России составляет 3,1%. И это до начала момента интенсивных вливаний "Роснанотеха" в сферу науки и технологий. Таким образом, в сферу нанотехнологий российское государство инвестирует сегодня столько, сколько во всю остальную науку. То есть мы в три процента пытаемся вложить столько же, сколько в остальные девяносто семь процентов. И тут возникает очень серьезная опасность опрокидывания этой пирамиды".

Если обратиться в недавнее прошлое и рассматривать "нанотехнологическую революцию" как третью волну после информационных и биотехнологий, то видно, что в условиях советского централизованного планирования, когда ставка делалась на микро-ЭВМ, были упущены возможности, связанные с персональными компьютерами и Интернетом. И возможности развития биотехнологий в России тоже не были реализованы, в результате чего на сегодня в этой области нет ни одной сколько-нибудь значимой национальной программы. В области же телеинформационных технологий государство в течение последних двух-трех лет, наоборот, пытается наверстать упущенное. Что же касается нанотехнологий, то сегодня налицо "первая, пожалуй, попытка в российской научно-инновационной политике решить проблему комплексно, выстроить комплексную систему инструментов в этой сфере". Есть соответствующие программы, и создан "Роснанотех" как ключевой инструмент инновационного развития и мост между научно-технологической сферой и бизнесом. Вопрос состоит в том, удастся ли добиться эффективной реализации этой попытки системного продвижения на новый уровень развития инноваций и инновационной экономики.

Здесь важно придерживаться системности реформ, и в этом смысле приоритеты научно-технологического развития должны исходить из системы социально-экономических целей. А планы государства и бизнеса "должны ориентироваться не столько на предложения со стороны науки, сколько на спрос со стороны экономики при подтягивании науки к этому эффективному спросу". Важно также всемерно развивать и расширять зону площадок для согласования интересов между государством и бизнесом, наукой и обществом в целом.

Еще один принципиальный вопрос — проблема предложений со стороны российской науки. Если посмотреть на динамику финансирования сферы науки за последние десять лет, то объем ее финансирования из средств бюджета вырос в постоянных ценах более чем в два раза. Это самые высокие темпы динамики бюджетных расходов на науку среди всех развитых стран. Но на фоне этой динамики происходит почти такой же спад результативности в сфере науки. В фундаментальной науке, например, Россия по данным на 2007-й год переместилась примерно за двадцать последних лет со второго — третьего места, которое занимал Советский Союз по общему числу научных публикаций в мировых журналах, на четырнадцатое место, а по показателям цитируемости — а это по сути показатель распространения мультипликативных эффектов в науке — на девятнадцатое место. Это свидетельствует, по мнению первого проректора ГУ-ВШЭ, о неэффективности национальной структуры науки, которая до сих пор представлена научно-исследовательскими институтами, в то время как в любой стране с развитой рыночной экономикой основными производителями научных знаний являются университеты и промышленные компании. "В России же все ровно наоборот, и доля научно-исследовательских институтов во всех показателях российской науки растет". Если на университеты приходится примерно 6% затрат на науку, на промышленные компании примерно 8%, то на исследовательские институты — все остальное. Такое положение еще более усугубляет ситуацию с уже упоминавшимися барьерами и усиливает транзакционные издержки. "Поэтому, безусловно, нужна кардинальная реформа государственного сектора науки как необходимое условие построения инновационной экономики", — убежденно сказал Л. Гохберг.

Весьма важна также система обратной связи между инвестициями и оценкой результатов и в науке, и в сфере технологий, и в инновационной сфере. Это и система оценки деятельности научных организаций, связанная с затратами на науку, и аудит эффективности бюджетных программ и косвенных инструментов, включая и налоговые, которые "не всегда дают ожидаемый эффект", и технологический аудит компаний, которые приходят с заявками в "Роснанотех".

И, конечно же, системность осуществляемых в России реформ должна быть дополнена темпами этих реформ. Это тем более необходимо, когда речь идет о сфере нанотехнологий, "настолько быстро меняющейся и развивающейся сфере, что те институты, которые призваны ее поддерживать, сами должны развиваться с еще большей динамичностью".

В ходе круглого стола выступили заместитель генерального директора Российской корпорации нанотехнологий Андрей Малышев, Кристофер Палмберг (Директорат по науке, технологиям и промышленности ОЭСР), представитель технологического центра "Ви-Ди-Ай" (Германия) Герд Бахманн.

Затем в рамках секции состоялась сессия "Мировые тенденции развития нанотехнологий" и сессия "Показатели и измерение нанотехнологий: общая концепция и национальная практика".

Николай Вуколов, Новостная служба портала ГУ-ВШЭ
Фото автора