Социологическая грамматика культурных смыслов

В рамках XIII Апрельской международной научной конференции по проблемам развития экономики и общества состоялась сессия «Пространство, тело, идентичность: риски и вызовы современности в перспективе культурсоциологии». Комментирует председатель сессии сотрудник Центра фундаментальной социологии НИУ ВШЭ Дмитрий Куракин.

Дмитрий Куракин

— Дмитрий, можно ли говорить о том, что сессия по культурсоциологии стала уже традиционной для Апрельской конференции НИУ ВШЭ?

— Это первая из Апрельских конференций, на которой мы были представлены в виде отдельного направления. Нам уже доводилось устраивать сессии по культурсоциологии на других конференциях, к примеру, на симпозиуме «Пути России» в 2010 году, а в этом году наши сотрудники Дарья Хлевнюк и Мария Поликашина организуют круглый стол по культурсоциологической тематике на конференции «Векторы развития современной России». Однако на Апрельской конференции, повторюсь, мы в таком качестве были представлены впервые. Прошедшая сессия была в некотором роде особенной. Нашей задумкой было представить, пусть и в весьма сжатом виде, культурсоциологию в России не только силами нашей исследовательской группы в ЦФС, но и в лице наших партнеров из других городов. В этом году мы пригласили Петра Мейлахса из Санкт-Петербурга и Александру Яцык из Казани. К сожалению, Петр не смог приехать, но даже присланный им на конференцию текст вызвал большой интерес у коллег. Мы прикладываем последовательные усилия к тому, чтобы быть не только успешной исследовательской единицей, интегрированной в международное научное сообщество, но и формировать площадку для научной коммуникации на русском языке. Для этого мы стараемся вовлекать в общение наших коллег из других городов и университетов, а также русскоязычных коллег, работающих за рубежом. К примеру, в прошлом году к нам с докладом на семинар культурсоциологической исследовательской группы приезжала Юлия Розанова из UniversityofBritishColumbia в Ванкувере, а в ближайшем номере нашего журнала «Социологическое обозрение» в культурсоциологической рубрике выйдет статья Татьяны Татарчевской из Sacred Heart University в Новой Англии.

— В чем особенность культурсоциологического похода к проблематике пространства, тела, идентичности?

— В новейшей истории социологии, начиная со времен «культурного поворота», многие научные направления уделяют большое внимание изучению культурных смыслов. Однако очень немногим удается рассматривать такие явления как мнения, суждения, вкусовые предпочтения, особенности восприятия, представления о красоте, нравственные императивы и политические убеждения в качестве независимых факторов социальной жизни. Они кажутся чересчур субъективными для этого, слишком трудно определимыми для научного анализа, что приводит к тому, что культура в конечном счете объясняется через более «жесткие» переменные. Культурсоциология же исходит из того, что культурные смыслы имеют собственную доступную изучению логику и должны рассматриваться как важные самостоятельные факторы социальной жизни.

Более того, в основе этой логики лежат социологические механизмы: ведь культура, коммуникация, восприятие, да и сам язык имеют социальное происхождение. Чтобы продвинуться дальше в этом рассуждении, требуется мощный концептуальный ресурс, и культурсоциология обнаруживает этот ресурс в лице дюркгеймовской теории сакрального. Теория сакрального позволяет объяснить, как символы, обладающие сильнейшим воздействием на людей, формируются, воспроизводятся и разрушаются в социальных взаимодействиях и как они взаимодействуют с другими символами, относящимися к рутинной, обыденной жизни. То, что получается при таком подходе — это, своего рода, социологическая грамматика культурных смыслов.

Спектр приемов анализа, который проистекает из такой перспективы, довольно широк. В рамках нашей сессии мы сконцентрировались в основном на двух из них. Изучение телесности и пространства связано с анализом символических границ и тех эффектов, которые возникают при их нерегламентированном пересечении, угрозе этого пересечения или размывания самих этих границ. А когда эти символические эффекты оказываются сопряжены с коллективным действием, культурсоциологи прибегают к теории перформанса. Эти понятия и теории позволяют по-новому взглянуть на то, как формируются новые идентичности, как культурные объекты и социальные группы меняют свой символический статус, как за теми или иными объектами закрепляется статус «аутентичных».

— Расскажите, пожалуйста, подробнее о докладах, которые были представлены на вашей сессии.

— В докладе Евгении Гольман (НИУ ВШЭ), к которому я сопричастен в качестве содокладчика, были рассмотрены вопросы границ и способов регламентация образов тела.Изменение внутренних и внешних границ в образах тела, которое непрерывно происходит в практиках социальной жизни, ведет к изменению регламентации в сфере телесных канонов, а именно к изменению культурных кодов красоты и уродства, здоровья и болезни, нормального и отклоняющегося. Чтобы проиллюстрировать теоретические выкладки, Евгения рассказала о современном культе телесной худобы и его исторических и культурных истоках, включая очень интересный экскурс в историю корсета. Также она коснулась тематики диет, экстремальных режимов питания и энтузиастических групп, образующихся вокруг этих практик, и других важных и интересных феноменах, характеризующих современную социальную жизнь.

Александра Яцык из Казанского государственного технического университета рассказала о практиках гражданской активности в отношении оспариваемых городских пространств в современной Казани. Эти практики рассматривались в качестве особого рода событий — перформансов. Эмпирической базой работы стали случаи протестных акций 2010-2011 годов, вызванных серией реноваций исторического центра Казани, в ходе которых было переселено девять процентов населения города. Особенностью этих протестных акций стала их специфическая культурно-прагматическая нацеленность на механизмы телесной апроприации городского пространства. К примеру, протестующие стремились вовлечь своих оппонентов в пешие прогулки-экскурсии по городу, в ходе которых городское пространство становилось для них освоенным и приобретало культурную ценность. На уровне моделей восприятия освоенное таким образом пространство противостоит подходу к городскому пространству как к абстрактному ресурсу политических решений.

Дарья Хлевнюк (НИУ ВШЭ) представила доклад о возможностях социологического анализа такого культурного феномена как городская руина. Первым социологом, увидевшим в руине социологически-релевантный объект изучения, был Георг Зиммель. Если можно так выразиться, он «классифицировал» руину. Дарья, однако, показала, что современный подход к анализу руины может быть существенно иным. Культурсоциологический подход позволяет распознать в руине объект, изучение которого приближает нас к разгадке феномена «аутентичности», если мы хотим выйти за пределы конструктивистских констатаций в духе того, что аутентичное — это то, что воспроизводится в дискурсе как аутентичное. Эмпирически рассуждения Дарьи опирались на исследования в рамках проекта «Человек и публичное пространство в современной Москве: исследование культурных трансформаций (на примере Государственного музея-заповедника Царицыно)». Автор рассматривает Царицино как пример современной городской руины, иллюстрирующий изменения представлений о ценности культуры и культурных ценностей касательно архитектуры.

Интересными на нашей сессии были не только доклады, но и активная работа аудитории, вопросы и комментарии, которые были на редкость компетентными и глубокими. В частности, комментарии официального дискуссанта сессии Александра Фридриховича Филиппова, которому удалось выделить в каждом докладе такие вопросы и исследовательские дилеммы, которые провоцировали наиболее горячие споры.

— Каково ваше общее впечатление от Апрельской конференции в этом году?

— К сожалению, я посетил не очень много сессий и заседаний. Как и в прошлые годы, перед организаторами конференции стояла сложная стратегическая задача — совместить широчайший спектр представленных на ней форм научной жизни с возможностью организовать по-настоящему интенсивные сфокусированные дискуссии. Я думаю, эта задача в целом решена вполне успешно. Те сессии, в которых я участвовал, производили благоприятное впечатление, а ведь осталось много интересных сессий, на которые мне попасть не удалось.