Почему Россия — не Финляндия

10 марта в Высшей школе экономики прошел семинар Института развития образования (ИРО) и экспертной группы по подготовке предложений по актуальным проблемам Стратегии-2020 «Новая школа»: ключевые проблемы социализации детей и развитие образования в современной России».

С докладом на тему: «Психологическая теория и реформы в образовании: использование результатов международных сравнительных исследований для понимания национальных систем школьного образования. PISA и пилотный проект Евросоюза "Обучение учиться" как примеры» выступил профессор Хельсинского университета Яркко Хаутамяки.

В широко известных международных исследованиях грамотности школьников PISA (The Program for International Student Assessment) российские девятиклассники с самого начала показывали результаты ниже среднеевропейского уровня. Судя по последней проверке, проведенной в 2009-м году, их умение читать и понимать прочитанное все так же далеко от совершенства, как у поколения почти 10 лет назад. Между тем, их финские сверстники стабильно служат примером для всех участников из других стран.

“Learning to Learn” («Обучение учиться») — еще одно международное исследование, призванное дополнить PISA. Какие выводы можно извлечь из этих тестов и как их следует интерпретировать политикам и реформаторам, рассказал профессор Хаутамяки — известный европейский специалист в области оценки систем образования, автор ряда фундаментальных работ по исследованиям PISA, со-руководитель проектной группы Евросоюза «Learning to Learn» и президент Общества психологов Финляндии.

Кому нужны оценки

Яркко Хаутамяки

«Сорок лет назад, будучи студентом, я уже приезжал в Москву посмотреть достопримечательности, — признался докладчик. — Теперь моя очередь кое-что показать». Свою презентацию Яркко Хаутамяки начал с фото заснеженной равнины в Финляндии в лучах заходящего солнца. Подпись гласила: «Результаты PISA финских школьников описывают как Чудо… Но стоит ли верить в чудеса в образовании?»

Обучать детей вполне возможно без всяких оценок, продолжил профессор, но школьная система нуждается в некоем инструменте, чтобы контролировать учебный процесс. Кроме того, с ростом глобализации люди все чаще перемещаются из страны в страну, и вопрос о том, насколько равноценны их компетенции и дипломы, становится все более острым. Вот почему оказываются нужны международные исследования — они позволяют сравнить уровень образования в разных странах.

PISA проводится Организацией экономического сотрудничества и развития (ОЭСР) каждые три года, начиная с 2001-го, среди 15-летних школьников. В выборке участвуют от 4500 до 10000 учеников в каждой стране. Помимо чтения, в тест входят блоки с заданиями по математике и естествознанию (но фактически способность понимать текст проверяется и здесь, отметил Хаутамяки). В конечном счете исследование показывает, готовы ли подростки в разных странах к переменам на пороге взрослой жизни, есть ли у них знания и навыки для интеграции в социум и способность учиться всю жизнь.

В 1996-м году финские исследователи разработали еще один тест, «Learning to Learn», для определения ключевых компетенций. С 2008-го он стал проектом Европейского Союза, и сейчас в нем участвуют 8 стран. Под умением учиться понимается способность и готовность решать новые задачи, размышлять и видеть перспективу. Тест используется для более детального моделирования национальной системы образования, чтобы дополнить PISA и другие исследования.

Меньше уроков — выше результаты

Что с того, спрашивают политики. Как могут помочь результаты этих тестов понять, в каких изменениях нуждается школьная система? И как можно использовать международные исследования, чтобы решить проблемы, характерные для отдельной страны? В книге финского ученого Дэвида Ольсена «Психологическая теория и образовательные реформы», указал докладчик, рассматривается проблема учета психологических аспектов в этом вопросе. Необходим причинно-следственный анализ факторов, которые влияют на школьный институт, качество обучения и преподавания. Но, получив некие корреляции, не так-то просто вывести с их помощью цели и направления реформы.

Главный вывод, который можно сделать по итогам трех последних циклов PISA, — страны с лучшими результатами оказываются лучшими и по другим тестам для школьников, и наоборот. При этом деньги играют здесь далеко не главную роль, хотя самые высокие результаты достигаются при определенном среднем уровне затрат на образование. Но вопрос не в самих деньгах, а в том, как их использовать, отметил профессор.

Есть «независимые» факторы, влияние которых на оценки детей никак нельзя уменьшить. Один из них — гендерный: девочки учатся лучше мальчиков, но это характерно для всех стран. Образование родителей тоже важно, но судя по PISA-2009, в странах с самыми высокими результатами даже дети из наименее образованных семей имели баллы выше среднего уровня. Остальные факторы, которые зависят от политических решений, — это региональные проблемы школьных систем, все, что касается различий между студентами, организации учебного процесса и прочего.

Еще один вывод, довольно парадоксальный — количество часов, проведенных в школе, негативно коррелирует с результатами PISA. В Финляндии число этих часов — наименьшее в мире. Зато в Корее, Японии, Шанхае, Тайване существует такое явление как “shadow education” — «теневое», или двойное образование: репетиторство, которым учителя занимаются сверхурочно за отдельную плату. Но нельзя просто увеличить число часов: иногда это работает, иногда нет. Надо делать упор на качество образования, а не на количество уроков, подчеркнул докладчик.

Что есть у финнов, чего нет у других?

По словам профессора Хаутамяки, финская школьная система имеет ряд особенностей, благодаря которым средний уровень учеников достаточно высок. Во-первых, основное образование разделено на два уровня — с 1-го по 6-й и с 7-го по 9-й. Во-вторых, в классах обычно больше девочек, чем мальчиков. В-третьих, в финских школах учеников не распределяют в разные классы в зависимости от их начальных способностей — на это может повлиять только изучение ими того или иного иностранного языка (первый выбирают в 3-м классе, второй — в 5-м), переход в классы музыкального, гуманитарного или научного профиля и проч. В-четвертых, специальное образование интегрируется в систему массового обучения. Это не отдельная сеть школ для особых детей, как в России, — считается, что коррекция в той или иной степени нужна всем.

В-пятых, все школы разрабатывают собственные учебные планы, основанные на базовой учебной программе и стандартном количестве часов. Они не инспектируются внешними организациями. Инспектор не может приходить на каждый урок — будь то в Финляндии или в России, вам придется довериться учителю, подчеркнул докладчик. Другое дело, какие условия должны быть созданы для того, чтобы такое доверие стало возможным? Учить всех хорошо каждому предмету, независимо от влияния семьи, в каждой школе, не увеличивая количество часов и сохраняя рабочую атмосферу на уроках («серьезную, но приятную») — все это невозможно без нескольких вещей. Требуется уважение к профессии учителя, высокое качество педагогического образования, проведение широкомасштабных исследований в образовании и готовность самих педагогов к изменениям.

Наконец, с 1-го по 9-й классы, и в том числе по окончании средней школы, нет экзаменов. Правда, Национальный совет по развитию образования проводит в 9-м классе тестирование по нескольким ключевым предметам, но результаты предназначаются только для использования внутри школы.

С помощью таких регулярных и широкодоступных исследований, как PISA, можно определить важные для образовательной политики факторы — и «выровнять» различные регионы. Основное — это пол ученика, социально-экономический статус и образование его родителей; на каком языке ребенок говорит дома и в школе, и, конечно, организация процесса обучения. Кроме того, есть специфические факторы, характерные для северных стран, Европы и остального мира.

«Извините… у него мама русская»

Татьяна Абанкина

Региональные различия между школами в России почти в 4 раза больше, чем в Финляндии, — такой вывод сделал докладчик после сравнительного анализа результатов PISA-2009 и влияющих на это факторов в обеих странах. Как отметила директор ИРО Ирина Абанкина, именно эта дифференциация в результатах — главная проблема российского школьного образования. Максимальный балл части учеников не ниже, чем максимум у финских школьников — 571-575 по разным предметам, но минимальные результаты значительно хуже среднеевропейского уровня в 500 баллов. Последних намного больше — этим объясняются невысокие позиции России в PISA.

По мнению ведущего научного сотрудника Психологического института Российской академии образования Галины Цукерман, различия между финскими и российскими учениками значительно глубже, и не стоит думать, будто дело лишь в системах образования. Участница дискуссии рассказала, как однажды ей довелось присутствовать на уроке труда в первом классе финской школы: «Дети взяли краски, кисточки, встали работать у верстачков, и было тихо. Только один мальчик вел себя иначе — усердно возил по доске кисточкой, но при этом болтал с соседями. Тогда учительница шепнула: «Извините, он еще не привык, у него мама русская». Вероятно, проблема лежит в системе отношений между людьми — это то, чему нельзя научиться, заключила Цукерман.

Впрочем, как было указано в ходе обсуждения, если считать, что уже 6-7 летние дети приходят «совсем другие» — как объяснить отличные результаты России в другом исследовании, PIRLS, для выпускников начальной школы? Видимо, дело в содержании образования в 5-9 классах — оно не развивает базовые, необходимые для жизни и дальнейшей учебы компетенции у детей.

«Самый важный вопрос — что такое хороший результат обучения? — подвел итог обсуждению вице-президент Российской академии образования Виктор Болотов. — Главное — научить ребенка не просто отвечать по учебнику, а думать самому. Если этого не понимать, может получиться как в одной из новгородских школ, где первоклассников учат по, казалось бы, передовой методике Эльконина-Давыдова… В заслугу себе учительница ставит следующее: «У меня дети всегда сами делают то, что я им говорю».

Мария Салтыкова, специально для Новостной службы портала ВШЭ

Фото Никиты Бензорука