Мифы и реальность дистанционного труда: мобильность, миграция, неравенство

© iStock

«Идеальный город для удаленной работы — может ли он существовать?» — так звучала главная тема круглого стола, организованного факультетом городского и регионального развития Высшей школы экономики (ФГРР НИУ ВШЭ) в рамках Международного фестиваля «Зодчество-2021». Эксперты факультета, а также приглашенный спикер из РАНХиГС при Президенте РФ обсудили аспекты дистанционного труда и взаимодействия населения с городом в период локдауна.

«Наша задача сегодня — подумать про новый городской феномен удаленной работы, который стал очень популярен за последние два года. Ситуация с пандемией дала возможность изучить его на реальных данных, — отметил в начале мероприятия модератор дискуссии, руководитель Высшей школы урбанистики им. А.А. Высоковского ФГРР Кирилл Пузанов. — Ведь удаленная работа, как любая популярная история, окутана большим количеством мифов. Часть людей считают, что это постоянные переработки и работа 24/7. Кто-то, наоборот, говорит, что на дистанте выкраивает намного больше времени на личную жизнь. Перед нами поставлены вопросы, что такое удаленная работа, кто этот человек, который занят дистанционно, и что за среда его окружает».

Дистант до и после пандемии: статистика и неравенство

Первый доклад представила Надежда Шилова, заместитель декана по научной работе ФГРР НИУ ВШЭ. Она рассказала, что до пандемии, в 2019 году, лишь около 7% работающих россиян были заняты в удаленном формате. Большая часть из них были  фрилансерами: на тот момент в основном этот вид занятости позволял трудиться дистанционно. Для сравнения: в США удаленно трудились 2,4% работников. Такая разница с российской статистикой, по словам Надежды Шиловой, объяснима тем, что рынок фриланса международный и большая часть фрилансеров в США не были американцами.

Надежда Шилова, заместитель декана по научной работе ФГРР НИУ ВШЭ

«Есть американские исследования, говорящие о том, что чем больше развита экономика, сферы хайтека и IT, тем больше возможный объем людей, которых можно перевести на удаленку, — отметила спикер. — То есть эти цифры могут демонстрировать, насколько развиты те или иные страны».

Весной 2020 года ситуация на рынке изменилась. В мае уже 40% работающих в США трудились удаленно, в России эта цифра достигла 26%.

«До пандемии удаленно были заняты в основном мужчины 18–34 лет, имеющие высшее образование. Однако в мае 2020 года, когда более 26% работающих перевели на удаленную работу, ситуация кардинально изменилась: из работающих мужчин перевели на удаленку 19,4%, из работающих женщин — 32,9%. Вероятно, это связано с  тем, что именно женщинам работодатели предоставляли возможность остаться дома, так как дети тоже находились дома, — поделилась наблюдением Надежда Шилова. — Дистант усилил неравенство, как минимум гендерное».

Статистика также показала, что в городах-миллионниках дистанционно трудилось больше людей, чем в селах и деревнях. Люди в крупных населенных пунктах имели больше возможностей работать удаленно. Это, по словам докладчика, тоже сопряжено со структурой экономики соответствующего города.

Получается, что при дистанционной работе мы наблюдаем неравенство и гендерное, и по месту проживания, и по уровню образования

При этом для работодателя удаленка — это новые возможности. Он может выйти на более широкий рынок труда и экономить деньги на содержании офиса, оборудовании рабочих мест и т.д. Оказалось, что многие виды работ могут выполнять сотрудники, проживающие вне крупнейших городов, с более низкими зарплатными ожиданиями.

Статистикой, полученной в ходе исследований, поделился и Виктор Ляшок, старший научный сотрудник Института социального анализа и прогнозирования РАНХиГС. Он согласился с тем, что в большей степени удаленка затронула женщин, и выделил четыре отрасли, в которых доля сотрудников на дистанте выросла больше: образование; финансы и страхование; культура, досуг, спорт; IT. Виктор Ляшок рассказал и об отношении россиян к новому формату работы.

«Молодежь в целом позитивнее относится к удаленной работе, в отличие от людей старшего возраста. Но все равно большинство людей любых возрастных групп признавали, что им гораздо эффективнее работается вне дома. И это исследование июня 2021 года, в нем участвовали люди, уже пережившие опыт удаленки и понявшие ее плюсы и минусы, — отметил эксперт. — Респонденты также говорили, что удаленка приводит к увеличению часов работы. Даже среди молодежи мало кто в будущем готов постоянно работать удаленно. Большинство людей хотят работать очно или совмещать удаленку с работой в офисе». Виктор Ляшок считает, что такой вариант ответа был популярен еще до пандемии COVID-19, но возникает вопрос, насколько это выгодно работодателю.

COVID-19 создал толчок для удаленной занятости в России. Но это не означает, что мы массово перейдем на такой формат работы, скорее будет частичный дистант, поэтому строить город для удаленщиков не имеет смысла

По словам эксперта, мы можем рассчитывать, что уменьшится количество поездок как на общественном транспорте, так и на личных автомобилях, но в целом значительных изменений ждать не стоит.

Мобильность в Москве и миграция в России

Ведущий эксперт Центра транспортного моделирования ФГРР Андрей Борисов представил общевышкинское исследование об изменении мобильности в столице в 2020 году.

«Если говорить о мобильности в целом по миру, начиная с марта 2020-го и заканчивая апрелем 2021 года, то ее изменение выражено в количестве средних поездок в день по всему городу. Мы видим резкий спад в марте–апреле, потом спрос на поездки начал восстанавливаться, затем пришла вторая волна, и опять мобильность начала снижаться, — отметил спикер. — Если переходить к Москве, то она быстрее всех оклемалась к осени 2020 года и вернула прежние значения мобильности. Однако потом нас резко попросили снова перейти на удаленный формат — мобильность снова снизилась».

Наибольший интерес, по словам эксперта, для него представляют не москвичи, ушедшие на удаленку, а те, кто был вынужден работать очно, так как без них функционирование города невозможно.

«Мы изучили динамику поездок на общественном транспорте. Почему-то спрос на пригородные электрички упал не так сильно, как на городской транспорт. Мне кажется, это объясняется тем, что среди тех, кто приезжает в Москву из пригорода, велик процент специалистов, без которых город не может функционировать», — сообщил Андрей Борисов.

Одновременно со спадом спроса на общественный транспорт в столице возросло количество поездок на личном автомобиле. «Что здесь интересно: спрос на эти поездки к июлю даже превысил аналогичные показатели прошлого года, — отметил Андрей Борисов. — То есть в Москве были люди, которые имеют автомобиль, но склоняются к использованию общественного транспорта. В пандемию они все же предпочли передвигаться на личном автомобиле, так как он безопаснее с точки зрения возможности заразиться коронавирусом. В целом спрос на перемещения на индивидуальном транспорте стабилизировался гораздо быстрее, чем спрос на общественный транспорт».

В конце выступления модератор круглого стола Кирилл Пузанов задал Андрею Борисову вопрос: «Связан ли рост популярности велосипедов и самокатов с безопасностью?» «У меня такое же субъективное восприятие, но данных нет, — ответил эксперт. — Пандемия стала катализатором для развития использования средств индивидуальной мобильности, их даже ввели в новую редакцию ПДД».

Никита Мкртчян, ведущий научный сотрудник Института демографии им. А.Г. Вишневского НИУ ВШЭ

Финальное выступление круглого стола касалось миграции внутри страны. Какие факторы влияют на переезд россиян из одного региона в другой, куда люди отправляются охотнее всего и почему решаются на это, рассказал ведущий научный сотрудник Института демографии им. А.Г. Вишневского НИУ ВШЭ Никита Мкртчян.

«Принимая или не принимая решение о переезде, человек далеко не самостоятелен. Многие люди живут в составе домохозяйств, в составе семей. И в домохозяйстве, даже состоящем из двух или трех людей, мнения о миграции могут быть совершенно противоположные, — поделился спикер. — Однозначно привлекательных для переселения территорий в России очень мало. Это Москва, Петербург, региональные столицы и, например, Краснодарский край. Туда готовы переехать многие россияне».

По словам эксперта, мотивы миграции зависят от возраста. Молодые люди, окончившие школу, в 90% случаев переезжают ради получения образования. После 24 лет мотивы миграции кардинально меняются: люди ищут работу, приобретают жилье, заводят семьи. После 50 лет россиян не связывает с местом проживания наличие работы и маленьких детей, и они готовы переезжать, руководствуясь исключительно личными пожеланиями. «Но в России в этом плане все печально, так как люди не имеют средств, чтобы переехать, куда хотят. Они могут только вернуться в населенный пункт, откуда в свое время уехали», — подчеркнул Никита Мкртчян.

Система миграции в России — иерархическая, вертикально выстроенная: малые села и деревни, городки, региональные столицы, миллионники, Москва и Петербург. Студенты и молодежь двигаются вверх по иерархии. В обратном направлении — из крупных городов в глубинку — готовы ехать только пожилые люди

В завершение мероприятия модератор круглого стола Кирилл Пузанов сделал вывод из дискуссии.

Кирилл Пузанов, руководитель Высшей школы урбанистики им. А.А. Высоковского ФГРР НИУ ВШЭ

Все увидели феномен удаленки, все поняли, что так можно работать, и подумали, что сейчас все поменяется. Но данные, которые мы увидели, показывают, что сложившиеся базовые процессы оказываются сильнее, и поэтому говорить о том, что удаленная работа и удаленщики сейчас изменяют наши города, как минимум преждевременно. Дистант внесет какие-то коррективы, и появятся новые интересные формы — это правда. Но будут ли они массовыми — мы этого гарантировать не можем. И даже такие масштабные идеи, как создание нового города, пока являются скорее утопическими.