Ведущие IT-компании чувствуют наш потенциал и готовы инвестировать в подготовку специалистов

Рынок программного обеспечения сегодня чрезвычайно обширен, компьютер стал предметом повседневного обихода практически для всех, люди уже не воспринимают с удивлением появление новинок на рынке "умной техники". Да и программист из почти кудесника сегодня превратился во вполне обычного специалиста не хуже и не лучше других. О том, что сегодня происходит на IT-рынке, каковы его потребности и перспективы, рассказал руководитель отделения программной инженерии факультета бизнес-информатики ГУ-ВШЭ Сергей Авдошин.

Время, когда один в поле воин, прошло

— Сергей Михайлович, мир меняется достаточно быстро. Когда студентам читают курс истории науки, им объясняют, что с каждым столетием скорость изменений и научный прогресс увеличиваются. В конце ХХ века мы были свидетелями бурного роста компьютерных систем, программирования и так далее, Силиконовая долина в США уже стала притчей во языцех. Сейчас компьютеры — обыденная вещь, с одной стороны, их стало очень много, с другой — разбираться в них люди стали гораздо хуже. Как вы оцениваете сегодняшний процесс развития информационных технологий в мире, можно ли рассчитывать на продолжение бума?

— Естественно, бум не прошел — он качественно изменился. Сейчас мы имеем дело не с массой персональных компьютеров, а с их сетью. И в этой сети уже "живут" устройства: "умный дом", "умный автомобиль", снабженные интеллектом в виде встроенного в микропроцессоры программного обеспечения. Это и есть качественное изменение сферы применения IT, кроме этого, происходит расширение сферы применения IT и в других отраслях. В связи с этим существует вполне закономерный бум и на IT-специалистов. Но этот рынок труда тоже качественно изменился: при массовой потребности приоритетна профессиональная компетентность специалиста.

— Кстати, если говорить о специалистах, то в 1980—1990-х гг. программист был универсален, мог на компьютере написать любую программу. А сейчас?

— Время, когда один человек мог разработать какую-то большую систему, прошло. Сейчас производство программного обеспечения идет коллективно. Но увеличение численности персонала зачастую не приводит к сокращению сроков. Проблема заключается в том, что постоянно превышается бюджет и срываются сроки выполнения программных проектов. Это связано с тем, что программные платформы настолько быстро меняются, что их возможности не успевают изучать. Поэтому наметилась еще одна тенденция, связанная с вертикальными рынками, — построение фабрик программного обеспечения, у которых есть свои разработчики и свои пользователи. Это средство автоматизации и разработки программного продукта совершенно нового уровня. Сегодня программная индустрия обратила внимание на приложения для автоматизации бизнес-процессов. Речь идет о приложениях масштаба предприятия, состоящих из тысяч классов, которые используются такими компаниями, как eBay, Amazon.com, Salesforce.com, и любыми другими, у которых сотни, тысячи или даже миллионы заказчиков. Естественно, такие проекты не под силу одному разработчику. Более того, и команды с этим не всегда справляются, поэтому речь идет о все большей автоматизации, то есть те люди, которые являются носителями знаний в этой области, создают некий продукт, на основе которого можно получить конкретные решения уже для конкретных компаний.

— В качестве иллюстрации того, что не справляются даже коллективы, наверное, можно вспомнить всем известную корпорацию, которая выпускает новую версию операционной системы, и каждый раз выясняется, что там слишком много ошибок, чтобы можно было нормально ее использовать. Только года через два ее доводят до приемлемого уровня надежности.

— Это, к сожалению, беда. Многие компании вначале анонсируют продукт и стараются его как можно быстрее выбросить на рынок. Естественно, такой продукт содержит море ошибок. По определению любая программа, какая бы она ни была, содержит ошибки. Вопрос заключается в том, сколько их и как быстро можно их устранить в процессе эксплуатации продукта.

— А нет проблемы слишком большой кластеризации процесса? Понятно, что один человек современный продукт выпустить не может, значит, надо делить процесс на сегменты. Но тут возникает вопрос: какой величины должны быть эти сегменты? Стоит ли требовать от человека по максимуму, чтобы он делал большой сегмент, или взять на 100 человек больше сотрудников и разбить процесс на более мелкие задания?

— Дело в том, что последние технологии ориентированы на компонентное программирование, то есть на программирование взаимодействующих между собой компонентов. Поэтому, когда архитектор проектирует большую систему, он разбивает ее на компоненты, определяет взаимодействие между ними, и дальше отдельно каждая подсистема уже разрабатывается другим коллективом, то есть разработка идет параллельно. Автоматическое увеличение численности сотрудников не уменьшает сроков разработки, а может привести даже к их увеличению. Все зависит от уровня организации процессов индустриального производства программного продукта.

Программист + менеджер!

— Вот тут будет уместно поговорить о тех специалистах, которых вы готовите в Вышке. В своем интервью вы говорили о том, что это новое направление, никто пока таких профессионалов не выпускает. Но все-таки давайте уточним, чем отличаются ваши специалисты от просто высококлассных программистов, которых готовит, допустим, МГУ. Да, системное мышление, умение работать в команде — но, в конце концов, это все личные качества.

— Отделение программной инженерии было создано в связи с острой потребностью рынка труда в системных архитекторах и специалистах по управлению разработкой программного обеспечения. Исходными данными для формирования образовательных программ явились профессиональные стандарты. В этом ключе развитие личных качеств чрезвычайно важно: в бизнесе существует понятие личных и деловых компетенций, которые в том числе являются слагаемыми профессиональной компетентности. Наших студентов мы этому обучаем с первого курса. Системное мышление и умение работать в команде — это, конечно, частности, но для специалистов в IT-индустрии необходимы.

Подготовка наших студентов связана и с управлением программными проектами. Однако программная инженерия накладывает свою специфику. Без знания этой специфики человек, подготовленный в рамках направления "менеджмент", не сможет управлять разработкой ПО.

Индустриальная разработка программного обеспечения предполагает оптимальную организацию бизнес-процессов в сложных меняющихся условиях, при которых современные компании ведут не один, а множество проектов одновременно. Причем ресурсы и люди могут делиться между разными проектами, и очень многое зависит от того, как оптимизированы, организованы сами процессы разработки. В отличие от других вузов мы обучаем специфике индустриальной разработки ПО.

— То есть, можно сказать, что программный инженер, — это программист плюс менеджер? От программиста он ничем не отличается, кроме того, что у него есть вторая специализация? Но в таком случае, можно сначала получить специальность "программист" в МГУ, а потом пойти на факультет менеджмента, получить второе высшее, и ты будешь программным инженером, причем более конкурентным, поскольку два высших образования лучше, чем одно.

— Нет, и это не совсем так. Да, путь, по которому сейчас, как правило, идет подготовка топ-менеджеров, действительно таков, и те топ-менеджеры, которые сейчас работают в IТ-компаниях, шли именно такой дорогой. У них был бэкграунд IT специалиста, и после этого они получали образование в области управления. Но, с одной стороны, при этом времени на подготовку затрачивалось в два раза больше, с другой — программа в области менеджмента не учитывает специфики разработки ПО. В итоге людям, получившим второе образование, до многих вещей приходится доходить самостоятельно или идти на курсы профессиональной переподготовки. Есть, например, курсы компании RUSSEE, которая является эксклюзивным представителем института программной инженерии университета Карнеги-Меллон на постсоветском пространстве. На них топ-менеджеров как раз доводят до уровня профессионалов в области программной инженерии.

— А есть ли в России крупные компании, занимающиеся программным обеспечением, которым нужны ваши специалисты? Вы готовите специалистов, которые "заточены" под реализацию крупных проектов, амбиции такого специалиста — на уровне "Империи Билла Гейтса". Так для России вы готовите кадры или для Запада?

— Для России. Потребности России в наших специалистах велики: речь идет и о реализации масштабных национальных проектов, таких как здравоохранение (создание единой медицинской информационной системы, развитие телемедицины), образование (создание образовательных порталов, единой электронной библиотеки, развитие системы дистанционного обучения), ЖКХ (создание "цифрового" города и "дружественного" дома), АПК (развитие подсистем дистанционного зондирования космических информационных систем); и о потребностях различного уровня и масштаба компаний, среди которых национальные лидеры: группа компаний IBS — стратегический альянс, в который входят компания IBS — крупнейший в России системный интегратор, компания Luxoft, признанный лидер на российском рынке производства и экспорта программного обеспечения. Luxoft стала первой в мире компанией, система управления качеством которой прошла сертификацию на соответствие требованиям моделей SEI SW-CMM и SEI CMMI SW/SE пятого уровня. Это и петербургский Центр по разработке программного обеспечения компании Motorola, также соответствующий стандарту SEI CMMI SW/SE пятого уровня. Это и компании альянса разработчиков программного обеспечения SiliconTaiga, насчитывающего более 150 компаний. Это и компания EPAM Systems — крупнейший поставщик услуг в области разработки программного обеспечения и решений на территории бывшего Советского Союза и в Центральной и Восточной Европе. В январе 2006 г. EPAM Systems второй год подряд была признана компанией №1 в категории "Пять ведущих аутсорсинг-компаний в Центральной и Восточной Европе" рейтинга "Global Services 100". Эти компании разрабатывают ПО для ведущих корпораций, таких, как Intel, Motorola, Sun Microsystems, Boeing, IBM, Dell, Deutsche Bank, IDS, в том числе и для Микрософт.

— Все это английские названия. Понять, какая компания иностранная, а какая российская, не так просто. Ясно только, что Motorola — явно не российская компания. Понятно, что глобальные бренды работают в России, но это все же иностранцы. То есть все равно выходит, что вы готовите специалистов для западных компаний?

— Сейчас трудно уже сказать о принадлежности компании какой-либо стране, потому что происходит процесс интеграции, компании становятся международными, транснациональными. Так, компания EPAM Systems была изначально зарегистрирована в США людьми из Минска. А компания VDI была российской, но после слияния она полностью вошла в состав EPAM. Поэтому те разработчики, которые работали в России, здесь так и остались.

— В какой области программирования наиболее сильны позиции российских специалистов? Наверное, когда студент приходит на первый курс, он мечтает разрабатывать операционную систему?

— Наверное, где-то с десяток лет назад, может быть, у студентов и были такие мысли — разрабатывать операционную систему с нуля. Сейчас же, скорее всего, их стремления направлены на разработку системного программного обеспечения, связанного с бизнесом.

Программист, менеджер + математик?!

— Вы имеете в виду прикладные программы для ПК или программное обеспечение для мобильных телефонов и другой техники?

— Я говорю о разработке программного обеспечения для различного рода устройств, снабженных микропроцессорами. Частный случай — разработка программного обеспечения для телефонов на платформе Windows Mobile. Это то направление, которое в ближайшее время должно очень интенсивно развиться. У многих людей сейчас появляются коммуникаторы, и, как правило, они покупаются из престижных соображений, но люди не могут воспользоваться всеми функциями, которые заложены в эти устройства. Спектр доступных программ для коммуникаторов и похожих устройств будет в будущем резко увеличиваться.

— Но это все равно пользовательские программы?

— Это не только пользовательские программы, это и системное программное обеспечение. Например, если мы говорим о мобильных устройствах, то сейчас с коммуникаторов, с мобильных телефонов вы имеете доступ к банкам, можете проводить операции с деньгами, и здесь возникает очень много проблем с безопасностью.

В дополнение к таким распространенным сетевым мошенничествам, как фишинг, вишинг и кардинг, появляется новое вредоносное ПО — кейлогеры. Это когда к вам на компьютер, коммуникатор или на мобильный телефон забрасывается программное обеспечение, которое отслеживает нажатие ваших клавиш и отсылает их по сети злоумышленнику, который может воспользоваться этой информацией, чтобы получить доступ к вашим паролям и счетам.

Также важны вещи, связанные с надежностью и с функциональной безопасностью программного обеспечения. Могу рассказать о работе нашей студентки Саши Савельевой, закончившей первый курс магистратуры. Ее исследование посвящено криптоанализу асимметричных алгоритмов шифрования, таких как алгоритм RSA. В асимметричном шифровании используется два ключа — один для шифрования, другой для расшифрования. В этом случае один из ключей является секретным, а другой открытым, поэтому такой класс алгоритмов еще называют шифрованием с открытым ключом. В его основе, как и в основе многих криптографических алгоритмов, например, протокола Диффи-Хелмана для выработки общего ключа, лежат предполагаемая сложность вычисления дискретных логарифмов и разложения натурального числа на множители. Сашина работа посвящена новому более эффективному подходу к решению систем линейных уравнений в кольцах вычетов, возникающих в задачах дискретного логарифмирования. Существовавшие до сих пор методы были в лучшем случае субэкспоненциальные. Саша получила метод, не требующий разложения числа на множители, время решения в котором кубически зависит от числа переменных, даже в том случае, когда все коэффициенты при неизвестных необратимы. На 8-ой международной конференции РусКрипто-2006, где Саша выступала с докладом "Алгоритм решения систем линейных уравнений в кольцах вычетов", он был признан одним из лучших докладов специалистами по криптографии. Эта работа еще не означает, что существующие асимметричные шифры можно легко взломать, но объем необходимых вычислений существенно сократился, что подрывает веру в существующие асимметрические шифры. Веру в эти шифры подрывает также и работа индийских математиков, предложивших полиномиальный детерминированный алгоритм проверки целых чисел на простоту. И недаром Агентством национальной безопасности США и Национальным институтом стандартов и технологий в области криптографии разработаны рекомендации по реализации протоколов, предусматривающих использование новых асимметричных криптоалгоритмов на основе эллиптических кривых.

— Приведенный пример — работа для программиста или математика?

— Это работа высококвалифицированного специалиста в области программной инженерии, имеющего фундаментальную подготовку, как в области математики, так и программирования.

— Получается, вместе с программистами и менеджерами вы готовите еще и высококлассных математиков?

— Подготовка по математике в вузах России была и остается фундаментальной подготовкой по любому направлению, будь то менеджер или программист. Для наших специалистов это естественная основа, на которую накладываются любые другие знания. Мы готовим не примитивных кодеров, которые знают структуры управления и структуры данных и могут записать с их помощью данный им алгоритм на языке программирования. Написанная программа может работать несколько секунд, а может несколько дней или месяцев. Поэтому дискретная математика и такие ее разделы, как сложность вычислений, например, очень важна для программистского образования. Именно на ней строится анализ алгоритмов и методы разработки эффективных алгоритмов. Очень важна также и логика, причем не только классическая и математическая, но и современная модальная логика. Потому что именно в терминах временных модальных логик и описываются динамические системы взаимодействующих компонентов программного обеспечения. Модальные логики могут описывать и поведение мобильных агентов в многоагентных системах, программные компоненты которых могут изменять свое местоположение в сети. Мы не хотим получить примитивного кодера, а хотим получить человека, который может заниматься и научно-исследовательской работой, а наша область знаний очень наукоемкая. Это показывают и результаты конкурса студенческих работ по бизнес-информатике, который проходил в ГУ-ВШЭ: из 17 представленных работ 10 были по программной инженерии.

— То есть, за пять лет обучения ваши студенты осваивают три высших образования?

— Это не так. Они получают одно качественное образование в области программной инженерии.

— А математиками они смогут работать?

— Они смогут работать не математиками, а с математиками в одной команде. Уровень математической подготовки позволит им общаться с ними на одном языке. Они также будут иметь навыки математического моделирования в своей области приложения — именно программной инженерии.

Деньги получает не тот, кто придумал, а тот, кто провел маркетинговые исследования

— Кто является основными конкурентами ваших выпускников, выходящих на рынок? Как вы уже сказали, в России программных инженеров не готовят. А в мире? Известно, что есть сильные индийские программисты, как я понимаю, наращивают потенциал и китайцы.

— Если говорить о конкурентноспособности в области IT, то Россия по рейтингу Economist Intelligence Unit стоит на 48 месте, опережая Китай (49 место) и чуть-чуть уступая Индии (46 место). Я считаю, что именно наукоемкие исследования, в том числе исследования в области программной инженерии, позволят России вырваться вперед.

— Я, скорее, имею в виду не места в рейтингах, а конкуренцию именно программистов. В 1990-е гг. российские программисты имели определенные конкурентные преимущества перед своими зарубежными коллегами, за что их и брали на работу. Например, на слабой машине они могли реализовать программу, для создания которой конкурентам требовались гораздо большие аппаратные ресурсы. Какова ситуация сейчас?

— Здесь надо попытаться ответить на вопрос, о каких программистах мы говорим. Если мы говорим про тех программистов, которые участвуют в олимпиадах по программированию и постоянно готовятся к решению за короткое время набора из десятка задач, то это одно. Это навыки алгоритмизации, замешанные на знаниях и опыте решения широкого круга алгоритмических этюдов. Такие конкурентные преимущества российские программисты сохранили. Но это не есть программная инженерия. Талантами Россия всегда славилась, на уровне научно-исследовательских работ, на уровне ноу-хау российские школы всегда выступали на лидирующих позициях. Время продажи по дешевке ноу-хау прошло. Сейчас мы переходим к экономике знаний, и получают основные деньги не те, кто придумал что-то, а те, кто может провести маркетинговые исследования, может довести идеи до реального продукта, может этот продукт сопровождать, и только здесь может быть получена прибыль, как правило, теряемая нашими специалистами.

— В чем же наше конкурентное преимущество?

— Если говорить об Индии, то там сосредоточен большой объем заказного программирования. Как правило, IT-компании передают сторонней организации непрофильные и обременительные для компании функции программирования рутинных, но достаточно простых задач. Индия специализируется на том, что она эти задачи в массовом порядке программирует в рамках аутсорсинга, и на этом зарабатывает деньги. Россия — не вторая Индия, российские программисты всегда славились наукоемкой составляющей. Поле работы для российских программных инженеров — довести эту наукоемкую составляющую до конечного продукта.

— Вы очень красиво описываете своих выпускников, их выгодные отличия от "обычных" программистов. Можете дать гарантию, что если сформировать команду из ваших ребят, то ошибок в программном обеспечении будет меньше, чем в ПО, над которым трудились другие специалисты?

— Это определяется не только уровнем специалистов, а и уровнем организации бизнес-процессов в компании. В частности тем, сколько времени отпущено на проект, как организовано его исполнение. Наши выпускники смогут разработать и правильно организовать бизнес-процессы в компании.

— Похоже на отговорку. Кого наймет работодатель при прочих равных условиях — выпускника Вышки или, скажем, МГУ?

— Учебный процесс в нашей магистратуре подразумевает обязательное прохождение практики — работу в компаниях — лидерах IT-индустрии, участие в реальных проектах. Аудиторные занятия проходят в вечернее и субботнее время. Наши магистры первого курса уже сейчас работают, они уже сейчас реально востребованы. Саша Савельева работает в Дойче-банке, некоторые трудятся в Luxoft, другие в IBS, можно назвать еще целый ряд фирм.

— Есть несколько модных направлений в рамках информационных технологий, в том числе, все носятся с идеей искусственного интеллекта. Разработка искусственного интеллекта — это задача программистов?

— Вы знаете, какая самая сложная задача искусственного интеллекта? Задача распознавания. Ответ на вопрос, кого мы видим на изображении — кошку или собаку, человек решает мгновенно на основе собственного опыта. А как задача искусственного интеллекта она требует перебора огромного количества вариантов. А как распознать человеческие эмоции? Чья это задача? Это задача и математиков, и экспертов-предметников, например, психологов и программистов. Искусственный интеллект — понятие очень емкое, связанное не только с распознаванием изображений, звуковых и видеообразов, но и с пониманием текстов на естественных языках, накоплением знаний, рассуждением и принятием решений. Сфера приложения здесь громадная, это тематика, связанная с интеллектуальными многоагентными системами — новой парадигмой программирования, и она у нас преподается. Но сказать, что мы полностью покрываем тематику искусственного интеллекта, я не могу.

Сегодня важнейшие направления, которые позволят компаниям получить конкурентные преимущества — это системы управления знаниями, системы получения новых знаний, системы корпоративной памяти. Конкурентная борьба между компаниями постепенно делает интеллектуальный капитал каждой из них стратегическим ресурсом, пользоваться которым большинство компаний не умеют. Особенно остро проблема использования интеллектуального капитала стоит перед софтверными компаниями, использующими новые инновационные решения на основе методологии фабрик приложений. В действительности, крупные компании, имеющие за своими плечами не один десяток многомиллионных проектов, сталкиваются с неизбежной необходимостью учитывать и использовать опыт предыдущих лет. Равно как и персонал, ресурсы и клиенты, знания также должны быть управляемыми. Они должны быть доступны в 99,9% случаев. Причем доступ должен быть эффективен, а результаты поиска релевантны. Однако не стоит ограничиваться лишь средствами доступа к информации и эффективного извлечения данных из многочисленных корпоративных информационных систем с их последующей структуризацией. Степень полезности знаний должна быть поднята на качественно новый уровень, т.е. знания должны использоваться программными экспертами, которые их оптимизируют и структурируют под конкретные нужды, будь то проектные нужды или общеорганизационные. Это позволит достичь нового витка автоматизации деятельности организаций, причем интеллектуальные интерфейсы на основе знаний смогут осуществлять большую часть рутинной деятельности, связанной с организацией рабочей среды, программных средств, процессов и прочих видов деятельности, возникающих каждый раз, в каждом проекте. Корпоративная память — это одно из научных направлений, которым мы занимаемся.

Другое направление, опирающееся на корпоративную память, связано с системной динамикой. Компанией EPAM для студентов первого курса бакалавриата отделения программной инженерии организован научный семинар по этой проблеме. С использованием корпоративной памяти, хранящей информацию о выполненных компанией проектах, планируется получить ответы на вопросы сценарного стратегического планирования. Компания чувствует потенциал наших ребят. Они готовы вкладывать в их подготовку, чтобы потом получить специалистов соответствующего уровня.

Дмитрий Европин, обозреватель экспертного канала ВШЭ — ОРЕС