Сны на китайском языке

Предыдущий учебный год несколько студентов факультета мировой экономики и мировой политики ВШЭ провели в университетах Китая. О том, что изменилось в их жизни за этот год, рассказывают Анастасия Пятачкова, Жанна Карамышева, Макар Цуркан, Дмитрий Стиран и Эмиль Газизянов.

Поездке в Китай на целый учебный год предшествовал конкурсный отбор, в результате которого Макар Цуркан и Дмитрий Стиран отправились в Цзилиньский университет, Анастасия Пятачкова — в Пекинский университет языка и культуры, Жанна Карамышева — в Восточно-китайский педагогический университет Шанхая, Эмиль Газизянов — в педагогический университет Шэньяна.

― Какие впечатления от поездки оказались самыми яркими, что больше всего запомнилось?

Макар Цуркан: В Китае зимние каникулы у студентов продолжительные — больше двух месяцев. Так что после Нового года мы все впятером встретились и отправились в путешествие по стране. Примерно за три недели нам удалось посетить Шанхай, Сучжоу, Гуанчжоу, Гонконг, Макао, Шеньчжень, Нанкин, Пекин. Не могу сказать, что мы посмотрели все, но многое, самое основное, увидели. Наверное, именно это путешествие и запомнилось больше всего.

Анастасия Пятачкова: Поскольку мы учились в разных городах, перерыв в учебе стал прекрасной возможностью встретиться, обменяться впечатлениями. И, конечно, посмотреть на Китай «изнутри», узнать, какова обстановка в разных провинциях. Они ведь очень отличаются друг от друга.

Дмитрий Стиран: Дело было так. Мы с Макаром жили вместе в одной комнате, остальные ребята учились в других университетах, ближе всего к нам был Эмиль, который жил в соседней провинции, примерно в трех часах езды на поезде. В один из осенних уикэндов, когда он приехал погостить на пару дней, мы подумали, а почему бы не собраться всем вместе и не поехать по Китаю. Прикинули, во сколько может все это обойтись, набросали план поездки.

Сказать, что мы просто довольны этой поездкой, значит не сказать ничего. Даже сейчас, когда я пересматриваю фотографии и видео, до сих пор испытываю настолько феерические чувства и эмоции, что их даже трудно передать словами.

Мы исколесили Китай сверху вниз, а это ни много, ни мало — более 7 тысяч километров. Даже умудрились проехаться на всех типах поездов, какие там есть: без мест (там только стоять можно), с жесткими сиденьями (типа нашей электрички) — мы как-то целую ночь ехали в таком поезде в Пекин.

Лично меня больше всего поразили колорит Шанхая и Гонконга — как мне кажется, идеальная смесь китайской специфики и западного урбанистического стиля. А небоскребы — это нечто невообразимое. Забавно, что в одном из деловых кварталов, где много солидных автомобилей, много европейцев на улицах, люди обедают в обычных кафешках, порой даже не очень чистых. Попробуйте представить себе людей в деловых костюмах, которые выходят из здания бизнес-центра и идут обедать в маленькое деревянное кафе. В этом контрасте весь Китай.

Жанна Карамышева: Для меня самым ярким впечатлением, конечно же, стали путешествия. Каникулы в Китае действительно очень длинные, поэтому я не упускала ни одной возможности на время сменить обстановку и посмотреть как можно больше. В Гонконге очень чувствуется былое влияние Англии, и английский язык очень распространен. Было необычно смотреть на то, как китайцы со своими детьми общаются то по-английски, то по-китайски. На материке такого почти не встретить. Из жизни в Шанхае запомнилось посещение известной всемирной выставки «ЭКСПО», ради которой съезжались миллионы китайцев и иностранцев. Запомнилась экскурсия на самый высокий небоскреб, который построен в форме «открывашки», занятия тайчи, активное общение с иностранцами.

― Правда, что китайцы северных провинций не понимают южан?

Эмиль Газизянов: Это абсолютная правда. Разные диалекты, разное произношение. Я понял, что на севере, там, где мы были, говорят на достаточно чистом китайском языке, максимально приближенном к путунхуа. В этом смысле было довольно комфортно, потому что месяца через два пребывания в Китае я уже понимал китайцев, что от меня хотят, куда, где, как и почему, умел изъясняться. А первое время звонил Диме и спрашивал, что можно поесть, потому что он уже бывал в Китае и как-то ориентировался.

А вот на юге говорят совершенно по-другому. Там вообще все другое: архитектура, культура и, естественно, язык. В Гуанчжоу совершенно другой диалект. Диалекты между собой связаны только иероглифами. Хотя в Гонконге используют еще старые иероглифы, но там практически все говорят по-английски, так что проблем в коммуникации именно там не возникло.

Жанна Карамышева: В Шанхае на территории университета я всегда слышала знакомый мне диалект путунхуа и чувствовала себя в безопасности. Но часто бывало, что за пределами кампуса китайцы общались на местном шанхайском диалекте, из которого я знаю только два-три слова. Действительно, китаец с севера не понимает китайца с юга. И это большая сложность, в первую очередь, для самих китайцев.

― Что вы вынесли полезного из этой стажировки помимо языковых навыков?

Макар Цуркан: Мы много общались с китайцами, и за время поездки смогли понять, как они между собой разговаривают, как с ними можно вести переговоры. Теперь я представляю, как там осуществляется деловое общение. Несомненно, сильное влияние на него оказывают давние традиции, восходящие к конфуцианству.

Анастасия Пятачкова: Кроме того, стало более очевидно, какие факторы нужно брать во внимание при взаимодействии с китайской стороной. Почему, например, русским бизнесменам иногда сложно контактировать с китайскими? Русский чаще всего нацелен на то, чтобы в кратчайшие сроки обговорить условия взаимодействия и начать работать по соглашению. В Китае так не принято. Идет долгий процесс знакомства, китайцы стремятся лучше узнать партнера. Только потом они будут вести дела.

Дмитрий Стиран: Китайцы обычно приглашают партнеров по бизнесу в ресторан, но там о делах совсем не говорят. И это может происходить не один раз. Они сделают условия твоего пребывания на их территории максимально комфортными, чтобы потом тебе было не удобно отказать им, например, при подписании контракта. Это один из примеров. Существует много тонкостей в общении с китайцами, да и азиатами в целом, о которых мы узнали.

Эмиль Газизянов: В Китае, например, принципиально иное отношение к учебе, студенты целенаправленно и методично занимаются. Порой доходит до крайних вещей, в шесть утра можно встретить на треке для бега студента с книжкой в руках. Я бы, например, поспал, отдохнул, потом и усвоение нового материала было бы лучше…

Еще один момент, о котором я знал, но во время поездки он проявился очень отчетливо. Если тебе люди улыбаются, это еще ничего не значит. У меня сложилось впечатление, что они смотрят на нас как на привлекательную инвестицию. Чисто по-человечески это не всегда приятно. В этом смысле с китайцами нужно быть настороже.

Вообще же, стажировка — это шанс увидеть то, о чем нам рассказывали в университете, и это, безусловно, полезный опыт. А еще мы поняли, что Китай очень разный. Когда идешь по Пекину и отходишь чуть в сторону от центральных улиц, то там другая картина: помои, мусор, люди в грязной одежде, маленькие дома с шатающимися дверями… Так что мы можем сказать, что видели все воочию, знаем Китай не только по книжкам.

Анастасия Пятачкова: Прожить в стране год и побывать в ней в качестве туриста — не одно и то же. Туристы, как правило, замечают только все необычное, то, что бросается в глаза. Им показывают достопримечательности, их угощают экзотическими блюдами. Все вокруг предстает красочным и привлекательным. А после того, как некоторое время проведешь в стране, этот первоначальный пыл проходит, начинаешь понимать, что за красивым фасадом многое спрятано.

― Если вас поодиночке отправить в Китай, не в университет, а в провинцию, сможете выжить?

Анастасия Пятачкова: Науку выживания, конечно, придется осваивать. Первая проблема — язык. Если оказываешься, например, в Гуанчжоу, то помимо путунхуа, скорее всего, придется изучить еще и местный диалект. Еще многое зависит от того, в город попадаешь или в деревню. Но выжить, думаю, сможем.

Эмиль Газизянов: Китай не так страшен. Дело в восприятии, в том, готовы ли вы принять Китай таким, какой он есть. Если нет, можно разворачиваться и уезжать обратно. Надо понимать, что вы там гости, а примут ли они вас или нет, это уже их дело.

― Появились ли у вас друзья в Китае?

Эмиль Газизянов: Да, пара друзей-китайцев появилась. Но в основном все-таки это представители Европы, Латинской Америки. Из Южной Кореи один хороший товарищ, из Англии, Чехии, Мексики. Близкого общения с китайцами не было, что-то спросить, узнать, пообщаться, куда-то сходить с ними — это да, но не близко. Думаю, что это связано с менталитетом, азиаты по всем параметрам находятся в другой плоскости.

Макар Цуркан: Это очень сложный вопрос. Чтобы установить близкие контакты с китайцами, требуется время. Надо очень много и долго общаться, чтобы они стали разговаривать на какие-то сокровенные темы. Но товарищей, конечно, много появилось. У нас с Димой появились друзья из Аргентины. Как раз с ними мы возвращались в Россию на поезде. Ехали с остановками в Иркутске (несколько дней были на Байкале), потом в Красноярске, Новосибирске, Екатеринбурге. И только потом приехали в Москву.

Жанна Карамышева: Появилось очень много знакомых, но как ни странно, это итальянцы, испанцы, голландцы, канадцы, американцы. Все-таки наши менталитеты близки. К концу года сложилось приятное впечатление о корейцах, филиппинцах. Но вот с китайцами подружиться не получалось. Почему-то очень быстро заканчивались темы для разговора, и оставшееся время мы просто друг другу улыбались. А вообще, намного проще было общаться с теми китайцами, которые уже поездили по миру и знают английский.

Анастасия Пятачкова: В университете, где я училась, много иностранных студентов. Со мной вместе учились ребята со всего мира: из Америки, Европы, Австралии… Естественно, с некоторыми из них удалось подружиться. Но и среди китайцев тоже появились знакомые. Чаще всего я общалась со студенткой из Пекинского университета, которая изучает русский язык. Мы помогали друг другу в освоении материала.

― Каким вы представляете свое дальнейшее обучение в Вышке, какие у вас планы?

Анастасия Пятачкова: План дальнейших действий довольно четкий. Когда человек проживает в стране, то язык «на бытовом» уровне он осваивает довольно хорошо. На ближайшую перспективу стоит задача набрать больше профессиональной лексики, получить академические знания. Обучение у нас шло только на китайском языке, поэтому порой бывает непросто найти подходящее русское слово или термин при переводе, а значит, этому аспекту нужно тоже уделить внимание. Если же говорить о планах на будущее, то, конечно, хотелось бы найти практическое применение полученным знаниям.

Дмитрий Стиран: В ближайшие 2-3 года хотел бы найти что-то стоящее в бизнес-структурах, связанных с Китаем. Но я прекрасно понимаю и отдаю себе отчет в том, что эта работа, скорее всего, будет связана с командировками в Поднебесную, может быть и довольно продолжительными. Лично я бы не отказался пожить года два в городе типа Шанхая. Все-таки год я прожил в относительно небольшом пятимиллионном Чанчуне, приобрел опыт, но нужно расти и двигаться дальше.

Жанна Карамышева: За оставшиеся два года обучения в Вышке хочется получить как можно больше знаний по языку, потому что неизвестно, будет ли еще время его выучить. Нужно будет лишь поддерживать определенный уровень, улавливать какие-то нововведения.

― Вы провели целый год за пределами России. В Вышке в это время вы числились в академическом отпуске. Не жалеете о потраченном времени?

Эмиль Газизянов: Многие говорят, что мы «потеряли год». Я считаю, что я его не потерял. Потому что раз пошел на китайский язык, должен был увидеть страну, повысить уровень китайского, пообщаться, увидеть мир. Это ведь хорошо и в плане общего кругозора. Я знаю теперь, что в Китае происходит. Мой интерес к этой стране после поездки усилился во много раз. В голове теперь много нестыковок относительно Китая, и хочется в этом разобраться.

Дмитрий Стиран: Мне кажется, говорить об этом как о потере не очень правильно. Я приобрел намного больше. Здорово и то, что семья и близкие друзья поддерживают меня в этом.

Анастасия Пятачкова: Я бы добавила, что мы получили большой жизненный опыт. Когда общаешься одновременно с представителями разных культур, то каждый день надо находить общий язык с ними. Это неизменно отражается на восприятии мира, на представлениях о жизни вообще.

Жанна Карамышева: Был сделан перерыв в учебе. В это время можно было осмыслить, что удалось, а что — нет. За год очень вырос уровень владения языком. И несмотря на то, что сейчас некоторые зачеты и экзамены мы досдаем из-за небольшой разницы в учебных планах, год в Китае — это большой плюс.

― После годичного перерыва приходится снова включаться в учебный процесс. Ваша стажировка как-то помогла научной работе?

Анастасия Пятачкова: В научной работе необходимо пользоваться источниками на разных языках. На третьем курсе без стажировки читать и цитировать литературу на китайском было бы крайне сложно, а теперь это вполне возможно. К тому же стажировка помогла более четко определить круг научных интересов.

Эмиль Газизянов: Для меня теперь ясно, что стоит за цифрами статистики. Китай — одна из крупнейших экономик мира, ВВП там интенсивно растет... Но за этим стоит, как правило, низкокачественная продукция и дешевая рабочая сила. Я все это видел своими глазами. Эта стажировка помогла понять, что и как делать, какие-то выводы сформулировать в научной работе, как уточнить тему исследования.

Макар Цуркан: Лично меня стажировка стимулировала, мотивировала ходить на занятия. И сейчас занимаюсь значительно больше, чем до поездки.

Эмиль Газизянов: Это правда, начинаешь «есть» и «пережевывать» эту «пищу», и получать от процесса удовольствие.

Жанна Карамышева: Когда пишешь работу исходя не только из того, что прочитал в книгах и статьях, но и из того, что видел сам, то работа получается качественнее. Нас ждет написание курсовой, темы у всех связаны с экономикой и политикой Китая, вот и посмотрим, что получится.

― Какая самая большая трудность, которую вы преодолели в Китае?

Жанна Карамышева: Для меня самым сложным был ответ на вопрос: «Что бы сегодня поесть?» Китайская кухня — это все-таки экзотика, а наш организм привык совсем к другой пище. Помню, Дима привозил сыр из Москвы, и я однажды пыталась заказать творог через Интернет у русских, которые давно живут в Шанхае! Обычно спасала «нейтральная» китайская еда, японские суши или кафе с европейской кухней.

Эмиль Газизянов: Самое сложное — это, конечно, язык. Я всегда учился хорошо, с иностранными языками проблем не было. И тут вроде бы два года изучал китайский. Но приехал в Китай и осознал, что ничего не понимаю, просто ничего. Много усилий пришлось приложить, много еще надо сделать, чтобы достойно говорить. Главное, что страх перед китайским языком преодолен. Когда возвращался домой, сел в такси и спокойно разговаривал с водителем. Как раз в это время ему кто-то по радио стал говорить, что туристы ничего не понимают, все дурачки. И таксист, понимая, что я все слышу и могу перевести, стал извиняться. Никакой злости у меня не было, я просто улыбнулся. Это явный результат стажировки. Конечно, еще пока не все шутки понятны, но какие-то — да, безусловно.

Дмитрий Стиран: Я знал, на что иду. Любую трудность нужно преодолевать с улыбкой и чувством юмора. Я не испытываю нехватку ни того, ни другого. В этом плане Китай, безусловно, стал хорошей школой жизни. В определенной степени закалил каждого из нас.

Макар Цуркан: Преодолеть страх и заставить себя говорить по-китайски — вот основная сложность. У всех был первый день в Китае, когда садишься в такси и… ничего не понимаешь. Это, конечно, шок, становится немного страшновато. Но мы это преодолели. Говорят, что если снятся сны на каком-то языке, то ты им неплохо владеешь. Со мной уже парочку раз такое случалось.

Андрей Щербаков, Новостная служба портала ВШЭ

Фото Макара Цуркана