Владеть языком, как хирург скальпелем

О культуре речи, поликультурном обществе и месте этики в неоднородном мире мы поговорили с доцентом кафедры словесности ГУ-ВШЭ, членом Президиума и руководителем Рабочей группы по образованию Межнационального консультативного совета при Правительстве Москвы, членом Общественной палаты по образованию в городе Москве, председателем совета региональной общественной организации "Таджикский культурный центр" и автором многочисленных переводов прозы и поэзии с фарси Хуршедой Хамракуловой.

О культуре речи, поликультурном обществе и месте этики в неоднородном мире мы поговорили с доцентом кафедры словесности ГУ-ВШЭ, членом Президиума и руководителем Рабочей группы по образованию Межнационального консультативного совета при Правительстве Москвы, членом Общественной палаты по образованию в городе Москве, председателем совета региональной общественной организации "Таджикский культурный центр" и автором многочисленных переводов прозы и поэзии с фарси Хуршедой Хамракуловой.

— Хуршеда Давроновна, на вашей интернет-страничке я прочитал, что вы ведете курсы риторики и культуры речи. Чем они отличаются друг от друга?

— Интересный вопрос. Риторика — это и филологическая дисциплина, изучающая теорию красноречия, и собственно красноречие, ораторское искусство, т.е. культура публичной речи. Культура речи — понятие более ёмкое: оно, прежде всего, предполагает безупречное владение нормами литературного языка как в устной, так и в письменной форме. Если хотите, это речевое поведение человека в самом широком смысле. Таким образом, риторика близко соприкасается с культурой речи. В курсах, которые я читаю, я ставлю перед собой задачу расширять представления студентов о том языке, который для них является материнским, родным. Пытаюсь воспитывать в них уважение и внимание к языку как к основному инструменту любой профессиональной деятельности. Ведь, согласитесь, язык — это главный инструмент воздействия на людей...

— "Дом бытия", как говорил Хайдеггер...

— Да, профессионально состояться (во всяком случае, в сфере интеллектуального труда), смею думать, можно лишь в том случае, если ты искусно владеешь языком, пользуешься им так же тонко и точно, как хирург скальпелем. Я, например, советую студентам придирчиво вычитывать свои тексты, заниматься саморедактурой. К сожалению, современные студенты не всегда задумываются о том, как устроены правила письма, нередко пренебрегают нормами устной речи. Впрочем, некоторая небрежность по отношению к родному языку в последние два десятилетия стала широко распространенным явлением. Не только в устной, но и в письменной речи встречаются порой довольно грубые ошибки. Я имею в виду не столько орфографию, сколько строй речи вообще. Дело в том, что нарушения на одном уровне языка тотчас же отражаются и на других его уровнях. Я пытаюсь показать студентам, что язык — это система, похожая на человеческий организм. Например, воспалился пальчик — сосредоточиться на завтрашнем экзамене невозможно.

— Как проходят занятия?

— На занятиях по риторике я делаю акцент на публичном речевом поведении. Студенты не должны бояться выступать перед аудиторией, вслух высказывать свои мысли, им следует учиться правильно строить устную речь, научиться тезировать, формулировать, задавать вопросы, дискутировать, научиться слушать и выделять главную мысль как в собственном выступлении, так и в речи другого оратора и так далее. На наших семинарах студенты выступают с публичными речами. Темы я задаю острые, полемические, общественно значимые. Например, "Эвтаназия должна быть разрешена", или "Школа не должна заниматься религиозным воспитанием", или "Нацизм и Россия несовместимы", или "Отмена смертной казни в России преждевременна" и т.д.

Участники семинара слушают, осмысливают услышанное и выступают с аналитической оценкой речи оратора, участвуют в дискуссии. Руководитель семинара подводит итог, делает детальный разбор выступлений.

— Как вы думаете, с чем связано халатное отношение к собственному языку?

— Проблема культуры речи располагается там же, где и проблема общей культуры. Чем культурнее человек, тем внимательнее он относится к своему слову и речевому поведению. Что такое речевое поведение? Это отношение к другим. Если мы небрежны в языке, значит, мы небрежно относимся к тому, "как наше слово отзовется", как оно будет воспринято адресатом, и, следовательно, к тому, будет ли достигнута цель коммуникации. Ведь не случайно поэт восклицает: "О, если б без слова сказаться душой было можно!" Почему — душой? Потому что слова — лишь грубая оболочка наших мыслей и чувств. Следовательно, очень важен этот процесс — тщательный отбор точных слов, эквивалентных по значению той тонкой "материи", которую вырабатывает душа. Здесь уместно вспомнить нравственную триаду "благая мысль — благое слово — благое деяние", провозглашенную три с половиной тысячи лет назад "Авестой", одной из древнейших священных книг человечества. Она не утратила своей актуальности и в наши дни: если мы не задумываемся над собственными словами, мы начинаем бросать их на ветер...

— Масс-культура...

— Да, с другой стороны, люди оказались в плену речи, звучащей с экранов. Например, слушаю Савика Шустера после теракта на Дубровке. И вот про кого-то он говорит: "Такие люди всегда выйдут сухими из любой ситуации". Конечно, носителю языка понятно, что он хочет сказать. Но в то же время разрушается смысл и воздействующая сила того идиоматического выражения, которым он пользуется. В печати такие огрехи встречаются на каждом шагу. Не свободен от них, например, и такой солидный журнал, как "Власть". Видите, даже те, кто в силу своей профессии должен обращаться с языком бережно, бывает, обращаются с ним небрежно. Что же говорить об обывателе? Речь, которую он воспринимает как официальную (радио, телевидение, журналы и газеты, книги), он считает образцовой и подражает ей. Таким образом, чем больше публичных людей небрежно обращается с языком, тем шире распространяется этот "брак". Я хочу сказать о цензуре. Не идеологической, а языковой. Она должна быть. Образованный носитель языка обязан быть строгим к себе. Некоторые студенты на мои замечания возражают: "Так все говорят!". Ну, во-первых, не все: образованные, высококультурные носители языка говорят в соответствии с нормами и умеют точно выразить свою мысль. Во-вторых, если даже многие говорят, нарушая нормы языка, это не значит, что им нужно подражать. И они — "не все"! Образованный носитель языка должен знать о его нормах. Кроме того, не следует забывать, что охрана языка — задача, прежде всего, государственная. Ведь язык — это всюду и всегда форпост власти и государства. Поэтому это оружие должно быть остро наточенным и готовым к бою. Толстой говорил, что язык — единственное орудие из арсенала режущих, которое, чем больше в работе, тем больше заостряется.

— Французский философ Левинас говорил, что этика, то есть территория, на которой я встречаюсь с тем, кто отличен от меня, с другим, начинается там, где кончается риторика. Риторику он считал манипулятивной техникой. Интересно услышать ваше мнение по поводу соотношения этики и риторики.

— В словах Левинаса есть сермяжная правда. Репутация риторики, особенно политической, сильно подмочена. Очень часто искусно владеющие словом люди пользовались этим искусством, чтобы, простите за выражение, навешать публике лапши на уши. Известно, Гитлер был великолепным оратором, обладал определенными "экстрасенсорными" способностями. В риторике ХХ века пренебрежение этикой не раз приводило к тому, что талантливые пройдохи захватывали народы и приводили их к национальным катастрофам. Еще древние говорили, что оратор должен быть человеком высоконравственным. И тут мы снова начинаем говорить о культуре. На мой взгляд, по-настоящему культурный человек не может быть аморальным. И мы, преподаватели, должны внести свою лепту в воспитание подрастающего поколения. Это мое глубочайшее убеждение.

Здесь, в стенах нашего университета, я не раз слышала от некоторых преподавателей слова: "Наше дело не воспитывать, наше дело — давать знания. А воспитывают их пусть родители". Категорически не согласна. Всегда преподаватель, наставник был в определенном смысле примером для подражания, образцом поведения. Хотим мы того или нет, студенты берут с нас пример. Если мы ставим для себя задачу воспитывать студентов в рамках высокой культуры, мы должны воспитывать их в рамках высокой нравственности. Нельзя надеяться, что высокая нравственность сама сформируется и распространится в обществе. Совсем нет. На рубеже веков, когда рухнул Советский Союз и мы все остались под обломками империи, некоторые процессы я пережила как личную драму. Я увидела, как в один момент наш "самый читающий", достаточно культурный, интеллигентный, как нам казалось, народ превратился в сборище особей, озадаченных только одним — "урвать!". Сейчас постепенно все приходит в норму. Хотя "урвать!" до сих пор играет в жизни людей чуть ли не главную роль. Но ведь, кроме хлеба насущного, желания урвать, в любом человеке дремлет творец, искра Господа Бога. Просто во многих она по разным причинам угасает. Любой человек — творческая личность. Не бывает абсолютно одномерных и однозначных людей. В каждом есть что-то хорошее и что-то плохое.

— Почему, по вашему мнению, человек забывает о творческом в себе?

— Что для меня было самым страшным в ситуации, которую я описала? Это осознание того, что из высшего существа человек в мгновение ока трансформировался в лесное существо. Тысячелетия культурной шлифовки оказываются беспомощными во времена страшных, тектонических социальных сдвигов. Происходит то же, что во время шторма в океане. Бушует ничьей воле не подвластная мутная вода, со дна океана поднимается ил. В этой мути плохо и рыбе, и человеку. 70 лет тоталитарного строя, до которого тоже было не намного лучше, приучили человека ходить по известному, намеченному властью маршруту. И вот, его не стало. И наше общество в одночасье оказалось отброшенным далеко назад — в духовном, нравственном отношении. Страшно, когда человек не венец творения и разумное существо, не подобие Бога на земле, а исключительно биологический вид. Не случайно издревле все народы устанавливали правила, регулирующие межличностные отношения в социуме, понимая, что они являются единственным условием выживания человека как вида. Так, между прочим, возникла юстиция — в буквальном значении "справедливость". Закон начинается с понятия справедливости, то есть с этики.

— Как же быть с миром, который не един, в котором много всего: разных культур, языков, религий, народов? У каждой культуры — свои ценности, которые могут не совпадать с ценностями соседа. Как можно выстраивать нормальные межличностные отношения, если системы координат, в которых живут люди, разные, у меня — одна, у вас — другая?

— Может быть, я выскажусь крамольно, но таково мое убеждение. Я выросла на пересечении культур, в мире, где жили люди самых разных национальностей. Я носитель трех языков, двух великих культур — ирано-таджикской и русской. Так вот, я считаю, что культуры никогда не противоречат, не противостоят друг другу. Более того, культура — это единственное, что объединяет людей поверх всех и всяческих барьеров. Простой пример: многих ирано-таджикских поэтов и философов другие народы считают своими. Азербайджанцы считают своим не написавшего ни строчки по-азербайджански Низами. Ибн-Сину считают своим узбеки...

— Авиценну и схоласты своим считали...

— Да, потому что видели в нем своего духовного родственника! А своим "Каноном медицины" Авиценна лечил всю Европу на протяжении восьми веков. Почему Сервантеса, Шекспира, Толстого, Фолкнера читают во всем мире? Творчество каждого из них глубоко, я бы сказала, гипертрофированно национально. Но помимо этого оно и всечеловечно. Каждый находит в нем что-то свое, у каждого вибрирует душа. А противоречия возникают из-за нашей узости. Когда вы идете ночью по темной улице, а вам навстречу — незнакомый человек, вы что делаете? Внутренне ощетиниваетесь?

— Да...

— У вас есть желание оглянуться, пройдя несколько шагов? Это есть у каждого. Потому что рядом с вами в сумерках прошел Незнакомый Человек. Любое незнакомое вызывает в нас естественную реакцию внутренней самозащиты. Но одно дело — первичная реакция, другое — ваше рациональное поведение. Вы же не кидаетесь на незнакомца с кулаками?

Общество, в котором мы с вами живем, российское общество, генетически многонационально. Нет только русского или, положим, чеченского общества. Так что если мы хотим сохранить великую Россию, а не набор мелких княжеств, мы должны изучать друг друга, бережно, уважительно относиться к чужой культуре, которая нас не обедняет, а, наоборот, может только обогатить.

Не первый год мы проводим в Москве общегородской межнациональный праздник Навруз — Новый год по древнеиранскому календарю. Навруз приурочен к пробуждению, воскрешению природы после зимних снов и отмечается в день весеннего равноденствия. Это общий праздник народов, издревле исторически включенных в ареал иранской культуры. В Москве проживают более десяти диаспор, для которых этот праздник является родным. В 2004 году с этим проектом мы вышли на мэрию. Нас поддержали. И вот, на ВВЦ, в 38-м павильоне, в 2005 году провели первый праздник. Организовывать его было очень трудно. Только на предварительные разговоры и переговоры я потратила многие десятки телефоночасов. Некоторые из лидеров диаспор уходили с первых совещаний, хлопнув дверью. Понадобилось много сил и энергии, чтобы примирить страсти, чтобы объяснить людям, что мы делаем праздник культур, хотим показать московскому миру, что все мы — представители значительных и интересных культур, что сюда мы приехали с добром. В результате на праздник пришли пять тысяч человек. В павильоне оказались люди самых разных национальностей, дети спали на руках у родителей. А дети спят только там, где спокойно, там, где разлито добро. А один московский студент, друг моей дочери, кстати, отпрыск древнего русского княжеского рода, подошел ко мне после праздника со словами: "Хуршеда Давроновна, спасибо за то, что вы нас пригласили сюда! Мы даже не предполагали, что есть так много прекрасного у нас в Москве!". Это лучшая оценка нашего коллективного труда. И это ответ на ваш вопрос.

— Спасибо!

 

Сергей Степанищев, новостная служба портала ГУ-ВШЭ