Высшее непрофессиональное образование

Видеозапись

Ярослав Кузьминов

12 марта в рамках обсуждения Стратегии-2020 состоялось открытое публичное заседание экспертной группы «Рынок труда, профессиональное образование, миграционная политика».

С докладом «Профессиональное образование в России: ретроспектива и перспектива» выступили ректор ВШЭ Ярослав Кузьминов и ректор Московской школы управления «Сколково» Андрей Волков. В дискуссии принял участие замминистра образования и науки РФ Алексей Пономарев.

За последние десять лет Россия стремительно превращается в страну всеобщего высшего образования, причем «профессиональная» составляющая «высшего профессионального» все больше превращается в фикцию. Из-за демографической ситуации большинство выпускников школ получило возможность стать студентами вузов, однако количество поступающих не переходит в качество. Между тем, человеческий капитал является наиболее ценным и дефицитным ресурсом для современной экономики; инновации, модернизация — все, о чем сейчас говорится так часто, невозможно без его развития.

Доклад, подготовленный Ярославом Кузьминовым, Андреем Волковым и советником ректора ВШЭ Григорием Андрущаком был посвящен состоянию и развитию профессионального образования в России.

Недоверчивые и консервативные

В начале XXI века способность человека создавать доход зависит от его умения генерировать инновации — таков ключевой тезис доклада. Поэтому можно выделить два первоочередных фактора экономического роста: креативный человеческий капитал (то есть та самая способность создавать инновации) и социальный капитал, под которым в докладе понимается способность человека формировать и удерживать личные, экономические и социальные отношения, его коммуникативные навыки.

Социальный капитал, считает Ярослав Кузьминов, проще всего «измерить», выяснив, доверяют ли люди друг другу. Согласно данным опроса, приведенным в докладе, в России большинство людей относится к окружающим настороженно — 78% полагает, что в отношениях с людьми следует быть осторожными.

Склонность к инновациям у наших соотечественников также невелика. Типология инновационного поведения людей предполагает разделение их на четыре группы:

• энтузиасты — люди, охотно принимающие инновации (например, «энтузиасты» первыми осваивают новую технику, новые продукты, впервые появляющиеся на рынке);
• инноваторы — те, кто подходит к инновациям взвешенно (такой потребитель сначала тщательно обдумает, зачем ему нужна новая техника, и только потом ее купит);
• консерваторы — люди, воспринимающие инновации настороженно;
• антиинноваторы — те, кто отвергает инновации.

Если в таких странах, как Великобритания, Швеция, Нидерланды, к энтузиастам относится 15-17% населения, то в России — только 6%. В Италии, Люксембурге, Франции инноваторы составляют 40-50% населения, а в России — только 27%. Почти половина россиян — консерваторы, антиинноваторов тоже немало — около 20%.

Еще одна важная характеристика — владение компьютерными навыками — у россиян также не на высоте. Здесь наши «соседи», такие страны, как Кипр, Латвия, Чехия, то есть отнюдь не лидеры инноваций. Значительная часть российского населения в возрасте от 16 до 74 лет отнюдь не относится к категории «средних пользователей ПК».

По мнению Ярослава Кузьминова, все эти факторы — склонность к инновациям, уровень межличностного доверия, владение компьютером — тревожным образом характеризуют как российское общество и экономику в целом, так и нашу систему образования.

В сфере профессионального образования России угрожает целый ряд серьезных вызовов, которые сейчас оказывают существенное воздействие на развитие нашего человеческого капитала.

Всеобщее высшее

«Россия сделалась страной даже не массового, но всеобщего высшего образования — это свершившийся факт», — отметил Ярослав Кузьминов. Сейчас примерно 85% российских молодых людей в возрасте 17-22 года является студентами вузов. Это отвечает чаяниям их родителей — 85% россиян связывает будущее своих детей с высшим образованием, причем 45% семей готовы тратить на образование своих детей от 50 до 150 тысяч рублей в год — цифры, сопоставимые со стоимостью обучения в хороших вузах.

Учреждения начального и среднего профессионального образования (НПО-СПО) практически не рассматриваются в качестве нормальной перспективы. Усиливается тенденция депривации выпускников колледжей и техникумов, не говоря уже о ПТУ, начавшаяся еще в семидесятых годах XX века, — диплом учреждения НПО-СПО превращается в маркер плохой социализации и низкого интеллектуального уровня человека. Поэтому даже те, кто поступает в колледж или техникум после школы, стремятся попасть в вуз — более половины выпускников учреждений СПО сразу идет в вузы.

К сожалению, «всеобщность» высшего образования отнюдь не обозначает его качества. Диплом вуза все больше воспринимается как свидетельство о нормальной социализации, а не о наличии каких-либо профессиональных навыков. Таково общее мнение студентов и работодателей, причем последние не спешат исправлять ситуацию. За последние 5 лет наблюдается массовое «бегство» фирм от сотрудничества: доля предприятий, не готовых сотрудничать с учреждениями как высшего профессионального образования, так и СПО-НПО, за последние годы выросла с 40 до 70%.

Большинство работодателей низко оценивает знания, полученные работниками в вузах, заявляя, что их приходится доучивать. Неудивительно, что работодатели предпочитают опытных работников (несмотря на то, что им приходится платить значительно больше) и при приеме на работу больше всего внимания обращают на предшествующий опыт и рекомендации. Более интересен тот факт, что при такой низкой оценке полученных в вузе знаний абсолютное большинство фирм (более 70% на 2009 год) требует вузовский диплом от линейных исполнителей — видимо, полагая, что человек, не отучившийся в вузе, просто недостаточно социализирован.

Большинство студентов не готово к освоению сложных профессиональных навыков в вузах, подчеркнул Ярослав Кузьминов. Сейчас практически каждый более-менее социализированный выпускник школы может оказаться в вузе — какие сложные профессиональные навыки освоит инженер, сдавший ЕГЭ по математике на «тройку»?

Однако проблема не только в студентах. Среди преподавателей вузов едва ли треть ведет научные исследования. Менее 10% включены в международное академическое сообщество, и среди них немало таких, чья «включенность» ограничивается переводом и реферированием иностранных публикаций. В 1990-х годах академическое сообщество столкнулось с ситуацией крайне неблагоприятного отбора преподавательских кадров, зачастую в вузах оставались либо «неудачники», считавшие, что их больше никуда не возьмут, либо те, кто собирался зарабатывать незаконными способами.

После обучения у таких преподавателей уровень владения профессиональными навыками у большинства студентов оставляет желать лучшего. Так, по оценкам специалистов НИУ ВШЭ, примерно 90% выпускников экономических вузов и факультетов не владеет методами эконометрического анализа, 70% — не владеют даже первичными профессиональными компетенциями, а около 50% правоведов слабо знакомы с нормами законодательства.

Впрочем, современные студенты и не рассматривают свой вуз как место, где они смогут обрести профессию, со второго-третьего курса большинство из них начинает работать, многие на постоянной основе, полный рабочий день. Естественно, что в вузах они только «числятся», а не учатся. Их шансы на трудоустройство по полученной в вузе специальности не очень велики, скорее, после получения дипломов они продолжат работать в той области, куда попали студентами. Таким образом, как отметил Ярослав Кузьминов, сейчас происходит возвращение к доуниверситетскому типу карьеры XIX века, когда профессиональные навыки человек получал исключительно по месту работы. Вуз превращается в институт социализации, а не профессионального образования.

Депрофессионализация образования стремительно усиливается и в сфере НПО-СПО. Большинство преподавателей техникумов и ПТУ не владеет современной техникой. Освоение простейших профессий (каменщика или обычного слесаря), в большинстве стран занимающее не больше полугода, у нас отнимает несколько лет, после которых молодой человек, как правило, идет в армию, что также не способствует росту его квалификации. В результате диплом учреждения НПО-СПО становится практически бесполезен на рынке труда, он никак не увеличивает зарплату своего обладателя, а знания выпускника техникума или ПТУ вызывают у работодателей законное недоверие. Молодые люди не хотят идти в учреждения НПО-СПО — и не идут. Уже в этом году вузы дали рынку труда более миллиона работников, учреждения СПО — около 400 тысяч, а учреждения НПО — около 500 тысяч. В последних случаях цифры будут только уменьшаться в дальнейшем, однако соответствующие позиции на рынке труда никуда не денутся. Скорее всего, их займут мигранты, не прошедшие через систему профессионального образования, не имеющие соответствующих квалификаций и зачастую не социализированные.

Велико искушение отнести проблемы российского образования на счет безденежья. Однако цифры свидетельствуют о том, что дело отнюдь не только в деньгах. С 2001 по 2009 годы внебюджетное финансирование всех уровней образования сократилось, тогда как бюджетное — резко выросло. В особенности это коснулось высшего и среднего профессионального образования. В 2001 году внебюджетное финансирование давало учреждениям СПО примерно 9 миллиардов рублей, а 14 миллиардов шло из бюджета. В 2009 году семьи и предприятия израсходовали на среднее профессиональное образование 22 миллиарда рублей, а бюджеты — 102. С высшим образованием ситуация изменилась сходным образом. В 2009 году 347 миллиардов рублей «пришло» вузам из бюджетных средств, а 184 — из внебюджетных, тогда как в 2001 внебюджетное финансирование вузов составляло 54 миллиарда рублей, а бюджетное — только 34. Таким образом, отметил Ярослав Кузьминов, говорить о том, что государство недофинансирует высшее образование, на данном этапе не приходится. Разумеется, повышенное финансирование существенно улучшает ситуацию, однако только финансовыми вливаниями существующих проблем не решить.

Для тех, кому за 70

Андрей Волков

Андрей Волков в своем выступлении подчеркнул, что проблемы, с которыми в настоящее время сталкивается Россия, не являются уникальными, хотя у нас они и осложнены большим количеством дополнительных факторов. Система высшего образования переживает кризис по всему миру. Крупные корпорации все чаще высказывают неудовлетворенность работой университетов. На постсоветском пространстве ситуация осложнена целым рядом дополнительных факторов, однако проблема, с которой столкнулась Россия, не является уникальной. Более того, наша страна обладает некоторыми преимуществами по сравнению, например, с Китаем. России не нужно создавать высшее образование с нуля. Образовательный и культурный уровень российского населения является огромным потенциалом, которым нужно правильно распорядиться.

Важным достижением, по мнению Андрея Волкова, является переход на двухуровневую систему «бакалавриат-магистратура», позволяющую более гибко реагировать на изменения рынка труда. Следующим шагом должно стать понимание необходимости непрерывного образования. У нас по-прежнему принято думать, что, получив диплом вуза, человек обретает «квалификацию на всю жизнь», а дополнительное образование является чем-то маловажным. Такая позиция могла нормально «работать» в семидесятые годы XX века, но не в первые десятилетия века двадцать первого. В развитых странах все большее число людей приходит к пониманию того, что дополнительное образование должно занимать важное место в жизни профессионала «старше 30». Большое развитие получают программы, рассчитанные не на людей в возрасте от 18 до 27 лет, как это было два десятилетия назад, а на людей в возрасте от 30 до 60. Появляется даже такая экзотика (для России), как различные образовательные программы для тех, «кому за 70». Андрей Волков отметил, что России также необходимо активнее развивать дополнительное к высшему образование.

Развитие образования является важным элементом развития экономики в целом. Сейчас, по мнению ректора «Сколкова», наша страна находится на перепутье. Она может следовать «инерционному пути развития», сохранив на прежнем уровне постоянный рост социальных обязательств; может выбрать путь индустриальной державы, оставив социальные обязательства на нынешнем уровне и вложив средства в индустриальную экономику; а может выбрать третий путь, сохранив фундаментальную науку и попытавшись войти в клуб стран, стоящих в авангарде развития инноваций. Выбор любого пути будет диктовать и выбор определенных стратегий в развитии образования.

Андрей Волков счел нужным предостеречь от слепого копирования как советского, так и западного опыта. Советский этап развития давно пройден, а попытки уподобить все массовое высшее образованию Гарварду уже были предприняты в США и вызвали шквал критики. России необходим тщательный отбор моделей образования, подходящих для наших условий.

Некоторые оптимистические замечания были высказаны Андреем Волковым относительно перспектив сотрудничества образования и работодателей. Он отметил, что, по его личному опыту, целый ряд крупных российских корпораций готов вкладывать большие средства в образование своих сотрудников — от рабочих до топ-менеджеров. При предприятиях создаются техникумы, колледжи, системы курсов, где обучают рабочих «под конкретное место», корпорации открывают собственные институты для сотрудников. Этот сектор в будущем обещает активно развиваться.

Проблемы обозначены, цели поставлены...

Заместитель министра образования и науки РФ Алексей Пономарев в своем выступлении также отметил готовность крупных корпораций сотрудничать с учреждениями образования и вкладываться в обучение своих сотрудников. Долгосрочные программы развития кадров возможны для предприятий только в ситуации относительной стабильности, когда можно построить долгосрочный проект собственного развития. Такие условия были созданы для российского бизнеса относительно недавно, поэтому нет ничего удивительного в том, что компании начали серьезно заниматься развитием своего кадрового потенциала только сейчас.

Алексей Пономарев подчеркнул важность того, что авторы доклада отделяют «высшее образование» от «профессионального». Тот факт, что вузы зачастую занимаются социализацией учащихся, является очень важной проблемой, которую экспертная группа зафиксировала и обосновала. Заместитель министра добавил, что необходимо работать с абитуриентами, с их ожиданиями, с рынком труда, чтобы уменьшить разрыв между структурой существующих рабочих ест, целями инновационного развития и ожиданиями молодежи.

Ярослав Кузьминов отметил некоторые опасности развития сектора корпоративного обучения в условиях, когда рынок труда, по сути, не дает вузам и абитуриентам никаких сигналов. Корпорации будут учить людей исключительно для себя, это будет замкнутая система, никак не связанная с существующими образовательными институтами. Необходимо развивать систему «сигналов», связей между вузами, рынком труда и семьями.

Ростислав Капелюшников

Ростислав Капелюшников, заместитель директора Центра трудовых исследований ВШЭ, отметил, что корпоративное обучение является, вероятно, новейшей тенденцией, так как пока почти не сказывается на объеме затрат работодателей на обучение сотрудников. Он акцентировал внимание на тенденции, отмеченной в докладе, — неготовность работодателей сотрудничать с образовательными учреждениями. Бурную дискуссию вызвал вопрос о мигрантах и нежелании молодых россиян выбирать рабочие специальности. Ярослав Кузьминов подчеркнул, что, на его взгляд, продуктивным является путь обучения и социализации мигрантов, поскольку путь запретов и ограничений мест — тупиковый.

Большой интерес у участников заседания вызвал вопрос о том, что происходит с выпускниками многочисленных российских вузов: если рынок труда не предоставляет им возможности работать по специальности, безработицы, тем не менее, не существует. Авторы доклада отметили, что большинство из них уходит в сервисную экономику, которая пока предоставляет большое разнообразие более или менее приемлемых позиций — от менеджеров торгового зала до сотрудников туристических компаний. Ситуацию, когда культурный уровень официантов и продавцов в Москве выше, чем это обычно бывает в мире, нельзя назвать исключительно «плохой» — в ней, вне всяких сомнений, есть свои плюсы. Однако вряд ли такое состояние рынка труда будет способствовать развитию инновационной экономики.

Екатерина Рылько, специально для Новостной службы портала ВШЭ

Фото Никиты Бензорука